ПОДОЛЬСКАЯ СНАЙПЕРСКАЯ ШКОЛА

 

 

ВОСПОМИНАНИЯ

 

Нина Сергеевна Соловей

 

Осенью 1941 года враг приближался к столице. «Кровавая лапа фашизма тянется к сердцу нашей страны - Москве. Москва в опасности! Все силы на отпор врагу!» - призывали газеты.

14 октября более трехсот молодых заводчан (наш завод выпускал самолеты) уходило в добровольческие батальоны. Уходили прямо из цехов на сборный пункт, расположенный в 63-ей школе. Так образовалась 3-я Московская Коммунистическая стрелковая дивизия, ставшая впоследствии 53-й Гвардейской. Эта дивизия была особой. Она состояла из рабочих, ученых, студентов и даже старшеклассников. В ее рядах было много девушек, и среди них снайперы Наташа Ковшова и Маша Поливанова. Еще в предвоенное время они закончили снайперские курсы, и на фронт отправились умелыми мастерами меткого огня. Своими боевыми успехами, бесстрашием и самоотверженностью девушки зажигали и других бойцов дивизии. Они подготовили десятки метких стрелков, раскрывая будущим снайперам тайны баллистики, обучая их секретам маскировки и выбору огневой позиции... В свободное время девушки любили петь, когда собирались у костра сильно звучал волшебный голос Наташи Ковшовой, а Маша Поливанова, прижавшись плечом к подруге, мелодично подпевала. Присоединялись к дуэту и мужские голоса. А в наступившей после задушевной песни тишине порой кто-то глубоко вздохнет и скажет: «Что-то будет с нами завтра?..»

А я попала в дивизионную разведку. Здесь я встретилась с замечательными девушками - Наташей Малышевой, Тасей Назаровой, Ирой Магадзе и Зибой Ганиевой. По национальностям мы были разными. Зиба - узбечкой, Ира - грузинкой. Мой отец - белорус. Но мы не придавали этому никакого значения. У советских людей было одно желание - изгнать врага, у нас была одна Родина.

Зиба приехала в Москву, чтобы стать ученым, но ей пришлось взять оружие и она стала снайпером. На фронте и я стала снайпером. Мы с Зибой учились этому нелегкому мастерству у известных уже в 53-ей Гвардейской стрелковой дивизии снайперов Наташи Ковшовой и Маши Поливановой. Уходя с Зибой Ганиевой, красивой девушкой из Узбекистана, на «охоту» - так мы называли задание по уничтожению фашистов, - мы часто встречались с Наташей Ковшовой и Машей Поливановой. Нам нравилась их дружба, скромность, и мы гордились их боевыми успехами. Можно сказать, что именно они и зажгли у нас желание попробовать силы в снайперском единоборстве. В снайперской «охоте» метким выстрелом уничтожали врагов. Отважные девушки погибли в схватке с фашистами.

... Это было 14 августа 1942 года. Стоял солнечный день. Передовая казалась спокойной. Однако вскоре налеты врага усилились. Внезапно, из леса, возле высоты, где находились снайпера Наташа и Маша начались перебежки фашистов. Девушки видели как они сосредоточились в овраге. Их было до 70 человек. Стреляя из автоматов и бросая гранаты, немецкие солдаты окружили высоту, где находились девушки-снайперы и один боец - Новиков. Фашисты отдали (приказ) командиру - стрелять по ночам. Им хотелось взять девушек живыми, но Наташа Ковшова на призыв немцев сдаваться ответила. «Мы живыми не сдаемся! Мы советские люди!» Раненые в ноги, девушки вели бой. Немецкий офицер кричал: «Взять их живыми.» Фашисты стали окружать их, но снайперы остались до конца верны своей Родине. Они подорвались сами, забрав с собой и немало фашистов...

Мы до сих пор помним этих героических советских девушек. Они стали Героями Советского Союза. Это звание присвоено им было посмертно. Не знаю, как сейчас, но раньше в Гагаринском районе г. Москвы были улицы в память об отважных девушках Наташе Ковшовой и Маше Поливановой ...

Мы с Зибой Ганиевой продолжали дело начатое этими девушками. Именно у них мы учились поражать врага ... Их было немало на нашем счету. Мы мстили фашистам за их смерть. Но мы были и разведчиками. Зиба в одном из боев проявила отвагу. Она одна из первых обнаружила вражескую точку, первой ворвалась в их окопы и уничтожила врага. За смелость и своевременное уничтожение наблюдательной точки врага Зиба Ганиева была награждена орденом «Боевого Красного знамени». Выполняя однажды боевое задание, Зиба была тяжело ранена и стала инвалидом. Но уже после войны она продолжила учебу в институте, стала ученым-филологом...

Вдумываюсь в эти строки и восхищаюсь этим поколением. Какие они молодцы! Вернувшись с войны, покалеченные, они не сломились. Нашли силы, не пали духом, выучились и свои уже мирные знания отдали новому поколению. Низкий им поклон за это!

…После ранения волей судьбы я попала в женскую снайперскую школу, которой руководила замечательная женщина, участник испанских событий 1936-37г.г. выпускница академии Фрунзе - Нора Павловна Чегодаева и майор Екатерина Никифоровна Никифорова, которую девушки-снайперы звали ласково «мамой Катей». Меня, как опытного фронтового снайпера направили учиться в инструкторскую роту и курсантки часто приходили ко мне с просьбой рассказать о действиях на фронте. Летом 1943 года первая наша рота девушек-выпускников ЦЖШСП была отправлена на Калининский фронт. Ею командовала Нина Лобковская. Замечательный путь этой роты. Она уничтожила много фашистов и в составе 3-ей Ударной Армии штурмовала Берлин.

Через полгода я закончила курс инструкторской подготовки снайперов и мне дали взвод девушек из 16 человек и отправили на 1-ый Прибалтийский фронт в Белоруссию. Шел 1944 год. Зима. Мои 16 подруг, не имевшие боевого опыта, вели себя отважно. Приходилось не только «охотиться», но и участвовать в боях против контрнаступления гитлеровцев.

В одной из таких боевых встреч с врагом первыми приняли участие 4-е снайперские пары: Женя Ершова и Эля Давыдова, Галя Чивильча и Тоня Канунникова, Галя Краузе и Мария Комарова, я со своей снайперской парой - Катей Подшиваловой. После оглушительной артподготовки немцы пошли в наступление. Страшно было, но мы выдержали натиск, а когда атака была отбита у Жени Ершовой вырвалось: «Как все-таки страшно на войне!»

Было действительно жутко, но выдержали девчата, хотя им было всем по 18-20 лет. Были у нас и потери. В первых снайперских операциях погибла снайпер Саша Боровицкая. Вражеская пуля попала ей в горло. Хоронили Сашу торжественно и дали клятву мстить за подругу. После боя снайперов выстроили и командование поблагодарило девушек-снайперов за храбрые действия в бою.

Некоторые снайперы за отличную учебу в ЦЖШСП были награждены именными винтовками... Был такой случай. Однажды на «охоте» вражеская пуля попала в винтовку Лиды Пановой и обожгла ей лицо. А та, забыв об ожоге, увидев свою винтовку разбитой расплакалась и ее губы шептали: «Она же именная»...

Более 130 выпускниц ЦЖШСП награждены «Орденом Славы».

 

 

Т. НИКУЛИНА (Шпак)

 «ПРИБЛИЖАЛСЯ ПРЕКРАСНЫЙ МЕСЯЦ МАЙ»

 

9 мая 1965 года. Вместе с Любой Макаровой, Дусей Диановой, Зиной Ватолиной, Лидой Оняновой и други­ми своими боевыми подругами стою на Красной площа­ди, ждем начала военного парада. Видим - Самсонов, Егоров и Кантария выносят Знамя Победы - и непро­извольно подтягиваемся, становимся по стойке «смир­но». Посмотрели друг на друга - улыбнулись и... вспомнили свою школу.

Март 1944-го. Прибыли в Подольск, в снайперскую школу. Попали сначала в «карантин», получили обмун­дирование и 1 мая 1944 года приняли присягу. Нача­лись занятия.

В ноябре 1944 года мы были уже на 1-м Белорус­ском фронте. Выходим из теплушек на каком-то полу­станке, дальше пешком. Земля кругом изрыта ворон­ками. Мелкий кустарник и лес выкорчеван разрывами, пахнет гарью. Здесь недавно был жаркий бой. И эта картина явилась как бы предвестницей многих жарких боев, в которых нам довелось в дальнейшем побывать.

Наш батальон расположился в городе Модлине, не­подалеку от Варшавы. Не терпелось выйти на первую «охоту», доказать, что мы не зря окончили снайперскую школу. Наконец с Машей Чернышовой ходами сообще­ний мы добрались до нашей ячейки, которая была в дальнем окопе. В соседней ячейке - двое солдат (фа­милии их не помню), один из них, который постарше, все нас называл дочками, обещал помочь при необхо­димости огоньком. Наша ячейка была тщательно замас­кирована дерном: ничто не должно выделять нас на ме­стности. Мы ведь на самом переднем крае, ближе нас к врагу нет никого.

Рассвело совсем, из бойниц отличный обзор. Впере­ди, примерно в 400-500 метрах, вражеская траншея. Оттуда доносятся хлопки одиночных винтовочных выстрелов и пулеметные очереди. Осматриваем нейтральную полосу. Через оптический прицел в синеватой дымке от­четливо видны самые отдаленные цели. Кажется, до них можно дотянуться рукой. На полоске бруствера разли­чаю прорези бойниц, но они пусты. Глаза от напряже­ния устали, начинают слезиться. Опустили винтовки, да­ем отдых глазам. И снова смотрим, смотрим. Сзади нас по траншее проходят солдаты, удивляются: «Откуда здесь девчата?», а мы, воспользовавшись моментом, рас­спрашиваем, где чаще всего высовываются фашисты. Ребята показывают направление и ориентиры и завиду­ют нашим снайперским винтовкам. Пожелав удачи, ухо­дят.

Незаметно пролетело время до обеда. Поели и опять в свою ячейку. Наблюдаем, но у противника никакого движения, будто враг чует, что за ним следят. Неожи­данно что-то мелькнуло в одной вражеской бойнице. За­метили обе, прицелились почти одновременно, но обе и опоздали. Однако держим на прицеле обе бойницы, расположенные недалеко друг от друга. Что-то опять ше­вельнулось. Я стреляю первой. Маша говорит: «Убит». Через несколько минут прибегает дежурный с НП и поздравляет: «Открыла боевой счет!» К вечеру и Маше удалось убить фашиста. Вернулись в землянку. У ко­го-то из девчат тоже были удачи, а у кого-то день про­шел в бесплодном наблюдении...

Шли дни, боевой счет увеличивался. Однажды вы­страивают на поляне весь батальон. Говорят, что будут вручать награды, приехали командиры из штаба армии. На середину поляны поставили стол, (накрыли его крас­ным полотном. Все в начищенных до блеска сапогах и белых подворотничках. Празднично! И вот торжествен­ное награждение. Выходят смущенные «именинники». Вдруг слышу свою фамилию. Даже растерялась от не­ожиданности, но девчата подталкивают легонько: «Иди». Мне вручают медаль «За отвагу», поздравляют, жмут руку. Но я как в тумане все это вижу, часто-часто бьет­ся сердце. Не помню, как встала обратно в строй. Мно­гие девчата получили в этот день награды. А утром опять на «охоту». Так и жиля. Во время наступления вместе со снайперской винтовкой многие брали санитар­ные сумки. На «гражданке» я работала медсестрой в госпитале, мне все было знакомо. Сколько вынесено с поля боя бойцов и офицеров, не считала, думала об од­ном: быстрее перевязать и вынести, чтобы меньше по­терял крови. А кругом рвутся снаряды, свистят пули. Помню, перевязывала раненого, а мимо пробегали бой­цы и кто-то крикнул: «Сестрица, в воронку тащи его, надежнее места нету, один из тысячи снарядов угодит опять в воронку, есть шансы уцелеть». Так и сделала: доставила раненого в воронку, а там уж санитары под­хватили его на носилки - ив медсанбат. Однажды в такой ситуации меня довольно сильно контузило. При­шлось полежать в медсанбате...

Вот и до Одера дошли. Он был весь в розовых шап­ках садов на берегу. За рекой - мрачный город с гор­батыми черепичными крышами. Вошли в город. Под но­гами трещало стекло. Ветер носит комья бумаг по без­жизненным улицам. За войну я повидала многое. Уча­ствовала в разгроме фашистов под Варшавой. Там бы­ли сотни разбитых и обгорелых вражеских машин, как бы разбегавшихся от шоссе по огромному вспаханному полю. А тут, вижу, к переправе через Одер идут наши машины. Все новенькие, одинаково темно-зеленые трех­осные грузовики. В них, тесно прижавшись друг к другу плечами, сидят солдаты. В новых касках, с воронеными автоматами. И с такими светящимися, одинаково моло­дыми веселыми лицами! За Одером громыхает. Там ка­чается желтое небо, застилается дымом и чернеет. Там - Берлин. Туда мчатся наши Илы, тяжелые бом­бардировщики. Там - Победа! Приближался прекрас­ный месяц май...

Вот о чем вспоминала я в кругу боевых подруг на Красной площади.

 

 

Л. СИТКОВА

 «В КРАЮ СЕВЕРНОГО СИЯНИЯ»

 

Наша снайперская команда - четырнадцать чело­век - была направлена на Карельский фронт, в 14-ю дивизию. Северное сияние, полыхающее какими-то невероятными, волшебными цветами на полнеба, бес­крайняя заснеженная равнина и олени, которые несли нас по тундре со скоростью ветра, - так встретил нас Север. В полк приехали ночью, разместились в свобод­ной землянке. Через дощатую перегородку от нас располагались автоматчики…

Из многих краев страны были у нас девчата. Соня Середенко, например, с Украины. До снайперской шко­лы она строила противотанковые заграждения под Ки­евом, работала медсестрой в госпитале на Сталинград­ском фронте, была контужена, лечилась и уже после всего этого попала к нам. Из Белоруссии - Саша Се­менова. За помощь партизанам были расстреляны ее мать, сестры и братья. Катя Корытова приехала в шко­лу из Владимирской области. Там, в селе Бабаеве, ра­ботала прицепщицей, училась на трактористку - надо было заменить ушедших на фронт мужчин. Была среди нас и сибирячка - Маша Потеряева.

Разведчик обрушился с вопросами на Машу: отку­да, с какой улицы? Они оба оказались новосибирские, и воспоминаниям детства не было конца.

- Ну, вот что, - заключил Мишка, - дружите с разведчиками, и никто вас не обидит...

Через несколько дней, когда мы освоились, нас в бе­лых маскировочных костюмах вывели на передний край. По дороге объясняли, где можно идти в полный рост, а где надо пригнуться, где лучше двигаться пе­ребежками, а где ползти по-пластунски. Места кругом были такие, что даже от одних названий становилось жутко: «Черный перевал», «Долина смерти»... Осторож­но поднялись вверх по тропинке на высоту 314,9. Зна­комимся с обороной противника, которая тоже располо­жена на сопке: где и какие у него огневые точки.

В школе многому научили, но боевой практики у нас, понятно, не было. Помогали полковые снайперы Ефимов, Кузьмин, Лавриненко и другие - они уже не первый день были на фронте. Вместе с ними мы выби­рали места, удобные для «охоты», чтобы видны были вражеские дороги и подходы к опорному пункту противника. Свои позиции мы оборудовали как положено, приспособили, что называется, под себя, замаскировали бойницы.

Первыми боевой счет открыли Саша Семенова и Е. Никифорова.

Однажды мама пошла за водой. Когда возвраща­лась обратно, издали увидела, что какой-то солдатик свернул на их улицу. Это была я - в гимнастерке, в кирзовых сапогах, с полупустым рюкзаком за плечами.

Вечером мама показала мне письма, которые ей прислал командир нашей части: «Уважаемая Капитолина Петровна! С победой и славой возвращаются гордые победители в свои родные края! В том числе возвраща­ется и ваша дочь Ирина Дмитриевна Изместьева. Боль­шой путь прошла смелая девушка-снайпер. Ни зимние морозы, ни весенние теплые ночи не смогли препятство­вать отважному снайперу. Незаметно проберется ближе к противнику, терпеливо выследит его, метко поража­ет - вот закон жизни отважного снайпера. Так дей­ствовала и ваша Ирина. За короткое пребывание на фронте она уничтожила 46 фашистов, за что командо­вание наградило ее орденом Славы III степени, меда­лями и пятью благодарностями.

С приветом и уважением - командир в/ч 39422 полковник Соболев».                    

 

 

С. КАЗАКОВА

«А ДЕЛО БЫЛО ТАК»

 

Не так уж долю воевал четвертый взвод инструктор­ской роты нашей школы - на фронт мы прибыли в начале августа 1944 года (это было в нескольких десят­ках километров от Вильнюса). Но, как известно, в по­служном списке солдата год на передовой идет за два. Время в боевой обстановке как бы спрессовывается - от напряженности, опасностей, множества больших и малых событий, всегда имеющих жизненное значение. Вспоминаешь, и столько эпизодов, случаев всплывает в памяти, что даже перечислять их - и то, кажется, по­требуются дни и месяцы.

Нас было в отделении семеро: Аня Матох, Шура Лукашова, Зина Новожилова, Ольга Николаева, Клава Логинова, Зоя Худякова и я, а всего во взводе - три­дцать три человека. Пять девчат погибли, шестерых ра­нило... Но это уже очень грустная «арифметика». А я хочу здесь припомнить несколько разных, как гово­рится, дней войны.

22 января 1945 года наша 174-я стрелковая дивизия вступила в очередной бой. К этому времени ее полное название было довольно длинным, а главное - говоря­щим о славном боевом пути: Борисовская, Оршанская Краснознаменная, ордена Суворова. Наступление диви­зия вела в Восточной Пруссии, в районе Мазурских бо­лот, и после этого она стала называться еще и Мазур­ской, а на знамени соединения прибавился орден Куту­зова.

Как только движение вперед приостанавливалось, в дело вступали мы, снайперы. На передний край ходили по заданию каждый день. «Охоту» вели с чердаков, из сараев. Однажды мы с Шурой Лукашовой выползли на самый близкий к немцам край. Перед нами в лощине вражеский окоп с пулеметом. До него метров сто. Этот пулеметчик, оказывается, положил немало наших сол­дат в ночном наступлении. Изучаем обстановку. Пулеметная точка врага - на высотке, около березки. Впра­во проходит проселочная дорога с кюветом, который на­ши бойцы приспособили для укрытия. Неприятельский пулемет довольно хорошо виден: черный среди бугров. Выбрав удобный момент, я выстрелила. Для этого при­шлось приподняться и упереться плечом в придорож­ный столб. Не с первого выстрела, однако ж этого пулеметчика мы с Шурой уничтожили. И не знали, какой опасности подвергались сами. Ведь справа находилось укрытие фашистского снайпера, но оно нас, честно го­воря, почему-то не насторожило, и узнали мы о нем позже. А фашистский снайпер по непонятным для нас причинам не открыл огонь. Зато второй номер гитлеров­ского пулеметного расчета выпустил по нашей ячейке несколько длинных очередей. По нему ударили наши артиллеристы, и пулемет заткнулся. В другой группе Кла­ва Логинова в тот день убила двух или трех фашистов.

Через несколько дней нам довелось отражать немец­кую контратаку. А дело было так. С чердака сарая, где расположился КП батальона, в который направили снайперов, была хорошо видна высотка. За нее-то и шли бои. По самому хребту расположились вражеские тран­шеи. Сначала батальон выбил из них фашистов, но за­тем враг стал теснить наших бойцов. Мы с Сашей тут же заняли левое окно чердака, кто-то занял правое, остальные снайперы разместились внизу - в окопчиках, у лафетов пушек. Наша артиллерия открыла сильный заградительный огонь. Мы стреляли трассирующими пулями, и артиллеристы-наблюдатели корректировали на­шу стрельбу тоже.

Я заметила во главе группы контратакующих гитле­ровцев рослого детину. Он махал рукой, показывая в сторону сарая. Его-то я первого и уничтожила. Затем метрах в пятистах увидела очень уж рьяно ползущего в нашу сторону фашиста. Артиллерийский огонь не да­вал врагу подняться, но по-пластунски этот гитлеровец передвигался довольно борзо. На него пришлось затра­тить несколько выстрелов. Вскоре наши, отбив контр­атаку, опять пошли в наступление, и мы, снайперы, прицельными выстрелами глушили пулеметные точки врага. После взятия высоты в адрес снайперов было вы­сказано немало добрых слов...

И вот уже пригороды Хейлигенбейля, последнего оплота гитлеровцев на пути советских войск к заливу Фришес-Гаф Балтийского моря. С боем берется дом за домом. Под огнем врага мы пробираемся в район гос­питалей. Здесь, кажется, особенно жарко. Стреляем со второго этажа каменного здания. Вижу через оптику, метрах в ста пятидесяти, фашистский пулемет. Стре­ляю. Раз, другой. Пулеметчик убит. Вокруг разрывы вражеских снарядов и мины. Внизу, под нами, располо­жилось наше орудие. Его обслуживали два артиллериста. Затем один погиб, но другой не прекращал огня по врагу. Испытываю чувство гордости за героя. Сражение ведется в условиях, когда противник находится совсем рядом. Например, с одной стороны небольшого холма мы, с другой - гитлеровцы. Через вершину холмика летят гранаты. Пробрались в один из четырехэтажных госпитальных корпусов. Раненых там давно нет, зато держат оборону вполне здоровые гитлеровцы. Пере­стрелка ведется из одного корпуса в другой, а они рас­положены очень близко. В дело идет артиллерия. На­конец упорнейшее сопротивление врага сломлено, и противник начинает сдаваться в плен. Так проходили бои в Восточной Пруссии - в гнезде немецкого импе­риализма. В результате Восточно-Прусской операции была разгромлена большая группировка фашистских армий. Мы гордимся участием снайперов в этой опе­рации, гордимся вкладом выпускниц школы в победо­носное сражение, открывшее советским войскам путь на Берлин».

 

 

Ольга Ивановна Маликова

 

Ольга Ивановна  вспоминала, что девушки, приезжающие из разных городов, деревень нашей страны были очень отважными, учились с желанием, стремились поскорее выучиться и уйти на фронт. Они знали свою цель - защищать Родину от врага. Отомстить за своих родных и близких, погибших на фронте. Уничтожить фашистов, бесцеремонно хозяйничающих в наших городах, селах и деревнях. «Смерть фашистам!» - звучало везде. А главное, у них была вера в то, что они победят, вернутся домой. Но суждено было не всем обнять своих родных, стать матерью, вырастить детей. Война не считалась ни с кем. Девочки, судьбой которых должно было стать материнство, надели солдатские сапоги, взяли в руки винтовки, наравне с мужчинами били фашистов. Но ведь перед отправкой на фронт была усиленная учеба. Ольга Ивановна Маликова рассказывала, что спрашивали с девушек очень строго, так как знали, что готовили их на фронт. Стрельбы, стрельбы многочасовые, бег с полной выкладкой. Должны были уметь все: и раненых вынести с поля-боя, и перебинтовать, и если нужно, то и обстирать, накормить. Учили всему. А главное - учили выжить! Ведь командиры многие уже побывали на фронте, получили ранения, знали не из книг ведение боя. Видели смерть своими глазами. Поэтому уча, относились к девушкам, как к младшим сестрам. Помогали советами, старались успокоить словами, получавших похоронки из дома. И это первым командирам в ЦЖШСП удавалось. А вернувшись с войны, они стали разыскивать друг друга.

 

 

НАДЕЖДА АБРАМОВНА МАТВЕЕВА

 

«В военном 1942 году закончила краткосрочные курсы медицинских сестер, так как все время была мечта хоть чем-то помочь Родине, работать в госпитале. Пошла в горвоенкомат, чтоб направили на фронт. Но тогда был объявлен призыв о наборе на женские снайперские курсы. И вот, 17 декабря 1942 года я впервые встретилась с Алией в горисполкоме города Рыбинска. В то время Алия выглядела совсем еще юной девчонкой - подростком, ей было 17 лет. Но она настойчиво добивалась, чтобы пойти добровольцем на фронт. Лию, меня и группу других девушек направили учиться в снайперскую женскую школу, которая находилась под Москвой, на станции Вешняки. По прибытии в школу прошли медкомиссию. Меня с Лией (я так ее звала) по росту зачислили в четвертую роту (которую называли «карандашами»). Разместили в оранжерее с трехъярусными нарами. Спали мы с Лией рядом. Было холодно, негде было просушить одежду, солдатские портянки, обувь. Затем нашу четвертую роту перевели в барак, условия стали лучше. Была оборудована сушилка, умывальники. После этого началась учеба в снайперской школе. Учились метко стрелять, ползать по-пластунски, быть незамеченными для врага. В учебе Алия проявляла настойчивость, упорство в овладении снайперским делом. Закончили учебу. Через 6 месяцев Алию, меня в числе других девушек направили на фронт. Нас определили в один взвод. Мы, как снайперы, обе действовали вместе - парой. И вот мы в траншеях. В первые дни наблюдали за вражеской обороной, изучали местность, подготавливали ориентиры. Заранее маскировали огневые позиции, места, выходили на «охоту» за фашистами и вели оттуда наблюдение через оптический прицел винтовки. Наша воинская часть тогда находилась в обороне в Калининградской области Северо-Западного фронта. Смотрим, идет фашист с котелком за водой, за ним второй, третий. Наблюдаем, затем берем это место на прицел и когда они возвращаются обратно, стреляем. Когда нам удавалось убивать, фашисты наугад бросали мины, снаряды, нащупывая снайперов. Тогда уже приходилось менять замаскированные позиции. Вот так проходила наша «охота» за фашистами, когда мы находились в обороне. В декабре 1943 года войска нашей части перешли в наступление. В то время нам с Алией пришлось участвовать в боях в общем строю. Алия вела себя очень смело, она всегда рвалась вперед, забывая об осторожности, она била фашистов, но во время боя приходилось выполнять всякие другие задачи, быть связным, оказывать помощь раненым бойцам и выносить их с поля боя. В жаркой схватке за деревню Казачиха вышел из строя командир. В этот трудный критический момент Алия поднялась во весь рост и крикнула: «Вперед, за Родину!»- увлекая за собой взвод оставшихся бойцов. Шквальным огнем из всех орудий встретили фашисты наши наступавшие подразделения. Завязалась жестокая схватка. Мы ворвались во вражеские траншеи. В бою за деревню Казачиха Алия героически погибла - смертью храбрых. Она стала поистине героиней. 17 февраля 1944 года ей присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно)».

 

 

КЛАВДИЯ ЕФРЕМОВНА КАЛУГИНА (ПАНТЕЛЕЕВА)

 

«Родилась в 1926 году в г. Орехово-Зуево Московской области в семье потомственных ткачей. В 17 лет пошла добровольцем в ЦЖШСП в июне 1943 года, попала во второй выпуск. В школе я была самая молодая, потому, что в школу брали с 18 лет. Но командование пошло мне навстречу. Сказали, что если она будет успевать, то мы ее оставим. Стали строить мы полигон, я хорошо работала, даже увольнительную домой дали. Стреляла я сначала очень плохо. У винтовки такая отдача, что у меня вся ключица была синяя, а пули уходили в «молоко». Старший сержант Колобова Зинаида (Баранцева) занималась со мной отдельно. Школу я закончила очень хорошо. Даже подарок получила – американские продукты.

Моей снайперской парой была Маруся Чигвинцева из г. Ижевска, удмурточка. В марте 1944 года мы с ней, Зина Переродова (Гаврилова), Катя (Ульянова) Пучкова, Таня Федорова, Надя Логинова уехали на фронт под Оршу. Был сильный снегопад, до фронта ехали на грузовой машине, больше тащили машину на себе. На передовую вышли с «забинтованными винтовками», надели маскировочные костюмы. Все дороги были занесены снегом, пришлось ползти по-пластунски. И тут произошло непредвиденное: Надя Логинова перепутала и поползла в сторону немецкой обороны. Кричать нельзя, да и это первый поход на передовую, мы еще не обстрелянные, всего боимся, еле ее вернули. Вернулись в траншею, она вся в снегу, нужно чистить. Первый день мы с Машей, перепугались, так и не нажали на курок. А когда пришли в землянку, все стали делиться впечатлениями. Зина Гаврилова открыла счет, Таня Федорова -комсорг, тоже, а мы с Машей нет. Не спали всю ночь, переживали. А на следующий день мы открыли счет. Пришло лето. Немцы против нас тоже поставили снайпера, углубили траншеи. Мы изучали оборону и знали ее наизусть. Стали наблюдать с Марусей по очереди за обороной немцев. Поставили одну винтовку в амбразуру и по очереди наблюдали. Их снайпер делал тоже самое. А расстояние между нами было метров 200. Маша сменила меня у винтовки. И, видимо, она пошевелила винтовкой, линзой, а день был солнечный, тут же выстрелил немец. Попал он Маше в лицо и она умерла. Я кричала во весь голос на всю оборону. Солдаты наши проснулись (они ночью нас заменяли), просят, чтоб перестала плакать, а то немцы откроют минометный огонь. Но я рыдала. Первая страшная потеря своей снайперской пары, боевой подруги, которой бы жить, да жить еще! Я не могла с этим смириться, я возненавидела фашистов еще больше. Хоронили Машу все. Было много полевых цветов: ромашки, колокольчики. Потом все фронты пошли в наступление, а у нас под Оршей была глубокая оборона…»

Закончила войну Клавдия Ефремовна в Кенигсберге. А ее снайперские подруги - Таня Федорова, Надя Логинова, Зина Гаврилова были ранены в боях. Скромная женщина, как и многие из ветеранов, была награждена «Орденом Красной Звезды», медалями: «За Отвагу», «За Боевые заслуги», «За Победу над Германией». А в Дни Победы 1995 и 2000 года она была участником парада ветеранов Великой Отечественной войны на Красной площади. И опять, как на войне, в строю шли женщины-снайперы в своих беретах, наводивших страх на фашистов во время войны. В настоящее время является председателем совета ветеранов ЦЖШСП, с мая 1999 года.

«Судьба меня хранила». Так назвала сама свои рассказы Клавдия Ефремовна Калугина, а в те годы просто - Клава, Клавочка. Вот ее два коротких рассказа: «Под Валоковышками (Прибалтика) это было. Одноэтажное здание стояло и два входа. Немец постоянно пристреливал это место. Перед зданием выкопали ямы, в которых спрятались солдаты. Я хотела тоже спрыгнуть туда, но места не было. Что-то загудело. Первый выстрел попал в первую половину дома, некуда было деться, дом и поле. Немцы снарядами стреляли, а затем стали пристреливать болванкой, которая и попала рядом со мной. Вокруг пыль, рушатся кирпичи, меня оглушило от этого выстрела, а снаряд попал как раз в эту яму, где были солдаты. Были и не стало, это страшно, когда у тебя на глазах гибнут люди».

«Второй был случай: мина свистит, если падает близко. Привал, сидим, едим чечевичный суп с тушенкой, рядом с нами стояли лошади, отдыхали. Чувствуем, что мины ложатся ближе и ближе к нам. Мы ушли оттуда в укрытие, а через некоторое время сюда попадает мина, лошадей, как не было. И еще один случай. Прибалтика. Идет обстрел. Рядом рвется снаряд, ранили Катю Ульянову (Пучкову) легко, а Гаврилову Зину в ногу, в колено. Наложили шину и отвезли ее в госпиталь летчиков. На свой страх и риск отдала ей свою винтовку. А я очень переживала, что стреляю не из своей винтовки, так как строго очень было, могли и под арест отдать. Так и закончила войну с винтовкой Зины Гавриловой».

 

 

АННА АЛЕКСЕЕВНА СОКОЛОВА

 

«Это было в Польше. Было лето. Моя снайперская пара - Клава Орлова заболела, пришлось одной остаться. Перед этим меня вызвал командир, дал мне в напарники разведчика - грузина и рано утром мы отправились с ним на задание. На обороне было дело. Нам нужно было пробраться в пустой дом на третий этаж. Вошли в пустую комнату и стали наблюдать: он в бинокль, а я в снайперскую винтовку. Отслеживала я немца, который сидел около орудия. Долго очень целилась, ведь первый раз стреляла в живого человека. Чего только за эти минуты в голове не промелькнуло: и родные, и изувеченный немцами наш школьный учитель. И я выстрелила. Разведчик - грузин видел в бинокль, как тот упал. Срочно пришлось спускаться в подвал, так как на выстрел мой со стороны немцев последовал минометный огонь. Оборона проходила совсем рядом. Тяжело было отойти от этого первого в жизни выстрела. А в подвале мы нашли раненого танкиста, обгорелого. Увидела я его и прошли все мои сомнения. Утром было наступление».

«Все было на войне. И смертью нелепой погибла Нина Толченицына, а я осталась жива. Это было в Чехословакии, Моравские острова. Понтонный мост через Одер, а на другой стороне немцы. Стрельба шла оттуда постоянно. Вода ледяная, холод, скользко, течение очень быстрое. Вот в этой неразберихе, получив ранение, Нина упала с моста и утонула. Я плакала, ведь было по щиколотку в воде. Но мы ведь шли и день, и ночь, устали, да еще с полной выкладкой».

«Войну я встретила 15-летней девочкой. На моих глазах и всех наших сельских ребят был расстрелян наш директор школы и любимый учитель - Кузякин Дмитрий Иванович. И я поставила цель - отомстить фашистам. В райвоенкомате прошла всеобуч, три месяца учили стрелять из винтовок, а потом направили в 1943 году в снайперскую школу в г. Подольск, где проучилась девять месяцев и отправили на фронт. Снайперской парой у меня была Орлова Клава. Были и на 4-м Украинском фронте в 70-й Гвардейской дивизии при 207, 205 полках. Ходили «на охоту», участвовали в атаках. Кто говорит, что было не страшно на войне - это неправда. Все было. Теряли подруг, братьев, так мы солдат называли. Очень хорошо они к нам относились, оберегали, как сестер родных, переживали за нас, когда мы уходили на «охоту». Прошли мы Украину, Польшу, закончили войну в Праге. И День Победы встречали там. Сколько радости было, плакали от счастья и от горя, что кто-то не дожил до этих счастливых дней Победы. А нас судьба хранила - мы остались живы. Чехи нас очень хорошо встречали. И радовались и плакали вместе с нами, несли цветы, угощения. Да и сейчас помнят нашу 70-ю Дивизию. К 55-летию Победы снова пригласили наг в свое посольство. Посол Словакии в Москве - Игорь Фурдик наградил нас словацкими медалями. Для нас устроили концерт и банкет. А так же каждому, оставшемуся в живых из нашей дивизии, выслали поздравления в письменном виде. Сейчас я председатель Совета ветеранов 70-й Гвардейской дивизии».

 

 

А.Д. САЛОМЫКОВА

 

«Июль 1944 года. Мы прибыли в Подольск, в Центральную женскую школу снайперской подготовки. Сначала нас поместили в карантин, потом получили обмундирование, приняли присягу и начались серьезные многочасовые занятия. Первое занятие - это 50 километровый марш-бросок с полной загрузкой, конечно это было нелегко, так как кирзовые сапоги новые, непривычные, и еще портянки вместо чулок. Однако выдержали и поняли, что на легкую жизнь в стенах школы надеяться нельзя. Строгая дисциплина, закалка, зимой жили в землянках в лесу и целыми днями тренировались - стреляли по движущимся целям с определением расстояния и т. д. Стрелять мы научились быстро. После окончания школы нас направили на фронт 4-й Украинский в 70-ю Гвардейскую дивизию, дошедшую с боями до Варшавы. Из дивизии нас распределили по полкам. И только 12 человек оставили при дивизии. В первый же день мы попали на поле боя, где только что шли тяжелые бои. Еще не убраны трупы погибших, жаль было их, только что они воевали, а теперь их уже нет. В то же время не было такого чувства, что и нас может постигнуть такая же участь, видимо потому, что было много патриотизма и хотелось только мстить за погибших, и все мы горели желанием скорее идти на «охоту». Но бывалые воины по-доброму посмеивались над нами и посоветовали: сначала нужно ознакомиться с местностью, где и как найти снайпера противника, а потом уже говорить «об охоте». Опыта у нас конечно же не было, хотя в школе мы многому и научились. Через несколько дней нас вывели на передний край. По дороге объяснили где и как нужно идти, и где быть предельно осторожными. Так началась наша новая жизнь. Нам со снайперской парой (Верой Серовой) повезло. Мы в первый же день открыли счет, но охотой нам пришлось не долго заниматься, так как нас прикомандировали к роте разведчиков. Когда они ходили за «языком», мы их прикрывали. В конце марта 1945 года наша дивизия готовилась к наступлению на Прагу. Во время боев в Карпатах 20 апреля меня ранило, а мою снайперскую пару контузило и мы обе попали в госпиталь. А через неделю привезли еще одного нашего снайпера - Шуру Крылову с ампутированной ногой, она была в таком состоянии, что никак не могла понять откуда мы ее знаем, кто мы такие. Так что День Победы мы встретили в госпитале еще 8 мая 1945 года. Радости было, не описать...»

 

 

АНТОНИНА АЛЕКСАНДРОВНА КОТЛЯРОВА (ЗАХАРОВА)

 

«Война началась в воскресенье. Был прекрасный летний день, солнечный. Я была на сельскохозяйственной выставке (ВДНХ). Вдруг по радио сообщили, что в 12 часов будет выступать нарком иностранных дел Вячеслав Михайлович Молотов... весь отдыхающий народ потянулся на центральную площадь к микрофону. Ровно в 12 часов Молотов объявил, что на нашу страну, вероломно, напала фашистская Германия. Выставка быстро опустела. Мы с другом тоже поехали домой. Наши отцы первыми ушли на войну. А я стала работать токарем на станкостроительном заводе имени Орджоникидзе. Но время от времени ходила в военкомат и просила, чтоб меня тоже направили бить фашистов. Но все было тщетно, так как никакой военной специальностью я не владела, поэтому меня и не брали на фронт. При налетах фашистских самолетов на Москву, мы с ребятами дежурили во дворе, а иногда и на крыше, ловили зажигательные бомбы, которые сбрасывали немецкие самолеты и тушили их, опуская в бочки с песком или с водою. Помню, как в одно из наших дежурств, бомба попала в малый каменный мост напротив кинотеатра «Ударник», а я в это время дежурила возле ворот дома № 7/10 на Большой Полянке. Там же во время одной из бомбежек Москвы, я была свидетельницей, когда бомба попала в дом напротив метро Библиотеки Ленина, он разделился на две части и сейчас этот дом там и стоит, а в нем живут люди. Фашисты, на всем протяжении наступления на Москву, жгли деревни и села, вешали и издевались над нашим мирным народом. Все это я уже знала. И когда фашистов погнали от Москвы, то я задумалась. Мне хотелось мстить за мой поруганный народ, за мою Москву, я решила, что нужно что-то делать. Узнала, что в г. Подольске есть Центральная женская школа снайперской подготовки. Я подала заявление и меня приняли. Снайперскую школу я закончила с отличием, ЦК ВЛКСМ меня и еще 10 девушек наградил именными снайперскими винтовками и почетной грамотой. Меня направили на 1-ый Белорусский фронт, где уже воевали наши с Николаем отцы. Снайпером я начала воевать под Варшавой. Снайпер воюет «охотится» всегда парой, моей парой была Ольга Мурашова (Важена). На «охоту» мы с ней ходили вместе, сначала в световой день суток выбирали позицию, которую занимали на рассвете, в темноте, чтоб фашисты не видели где расположились мы. Из оптических прицелов винтовок мы с Олей по очереди наблюдали за фашистами, не шевелясь. Иногда нам приходилось по несколько суток выслеживать, наблюдая, запоминать все повадки фашистов, чтоб затем уничтожить их наверняка. С занятой позиции мы могли сделать только по одному выстрелу, так как после выстрелов мы уже были засечены фашистами. Лежали мы с Олей на расстоянии вытянутой руки. Иногда были так близки к нейтральной полосе, что слышали весь разговор фашистов. При нас обязательно на поясе было по две гранаты на непредвиденный случай. Одна для фашистов, другая для себя. Взорвать себя, но не попасть в плен к фашистам. Мы знали, что были случаи, когда фашисты воровали девушек-снайперов, жестоко издевались над ними, выкалывали глаза. Поэтому мы предпочитали смерть, но не сдаваться врагу. Но, несмотря на то, что мы знали - фашисты враги, все же, когда я убила первого, затем второго, состояние мое было ужасное. Я ничего не ела и даже не смогла говорить с журналистом, который хотел описать этот момент в «Боевом листке», ведь хотя он и фашист, но он же человек. Я ведь через оптический прицел видела его, он был в офицерских погонах. Скорее всего была и семья, дети, да и не все они были фашистами, как Гитлер. Но сразу возникла Моя Москва, разбитые дома, перепуганные лица детей, прохожих и жалость сменялась опять на ненависть, на желание отомстить за всех. Ведь задача снайпера, как нас учили в снайперской школе, уничтожать командный состав немцев, всякие наблюдательные точки, пулеметные расчеты и другие огневые точки, а самое главное - уничтожать вражеских снайперов, которые даже ухитрялись сидеть на деревьях. Алия Молдагулова в парке Кусково училась залезать на деревья, а Пащенко Борис Андреевич - замечательный командир, в занятия со снайперами включил и эту дисциплину. После освобождения Варшавы, наша 143 коноптопско-корестенская Краснознаменная дивизия ордена Суворова пошла дальше громить врага. Мы форсировали реки Висла и Одер, занимали немецкие города, очень тяжело пришлось при захвате города Дойч-Крон - это был важный узел коммуникаций и сильный опорный пункт немцев в Померании. Войну я закончила на Эльбе. Награждена орденом «Славы III степени», орденом «Отечественной войны II степени», медали «За освобождение Варшавы» и «За Победу над Германией 41-45 г. г.» и всеми послевоенными наградами».

 

 

ЕКАТЕРИНА СЕМЕНОВНА КОЗЕЛЛА– СИПАКОВА

 

 «Шел 1941 год. Немцы были рядом с Москвой. Вражеские самолеты провели первую атаку, бросая бомбы на Москву. Мы вышли на улицу и смотрели, как сотни прожекторов бороздили небо, на котором там и тут вспыхивали огни разрывов зенитной батареи. Мы - Коркина Катя, Курмашова Надя и я забрались на крышу дома, чтобы затушить горящие снаряды. Нам было по 19 лет. В Генштабе нам предложили быть патрулями и вместе с нарядом милиции оборонять Москву. Был организован Штаб по обороне Москвы и мы все вошли в его состав. Он находился в Образцовой типографии. Мы были там до конца 1942 года. Добровольцами пошли в ЦЖШСП в «Вешняках», потом ее перебросили в г. Подольск. После шести месяцев учебы бросили на передовую, в Брянск. Трудно было. Со мной рядом были две Маши - Бондаренко и Козлова. Мы ходили в атаку и разведку вели боем вместе с красноармейцами. Бои шли тяжелые под Брянском. Все отряды подтягивали свои войска, все взоры были устремлены к Смоленску. У нас командующий Армии был Попов. Обстановка складывалась не в нашу пользу, они вплотную были у Ленинграда, захватили наши города: Запорожье, Смоленск, Мелитополь. Генерал наш сделал все возможное и невозможное. В помощь дали несколько дивизий Московского народного ополчения. Мы девушки-снайперы забыли о сне. Одетые, как мальчишки в ватные штаны, шинели, шапки, обвешанные снайперскими винтовками мы спали на ходу, когда шли прижавшись друг к другу за повозками с орудием. Вспомнить страшно: идешь в атаку, кругом огонь, нас бьет, мы стреляем, где наши, где немцы, сказать трудно. После взятия рубежа наступило затишье, а мы хрупкие девчонки выносили с поля боя раненых. И, кажется, что нет больше сил, руки трясутся, ноги подкашиваются, а  тащишь палатку или шинель волочешь к раненым и себе говоришь. «Ну, еще немного, еще чуть-чуть». Однажды, выполняя задание, в одном из боев, я была ранена. В госпитале подлечилась и снова на фронт. Меня, Машу Бондаренко и Нину Кондратьеву направили в 31-ую Армию 192-ая дивизия, 472 полк, где меня уже контузило. Но я не сдавалась. И опять фронт. 2-ой фронт Прибалтийский, там я уже была переведена в хозотдел связисткой. Снова бой, атаки и потеря моих боевых подруг...

У меня хранятся «Орден I степени», медаль «За боевые заслуги», медаль «За Победу над Германией», орден «За доблесть и отвагу в ВОВ» и за доблесть в бою имею 10 правительственных наград, присвоено звание - старший сержант. Вернулась с фронта в 1946 году». Еще одна жизнь, одна фронтовая история, закончившаяся в 1946 году, а я в этом году, благодаря им родилась.

 

 

КАЛЕРИя АЛЕКСАНДРОВНа ПЕТРОВа (МОРОХОВЕЦ)

 

Работала на заводе в Москве, родители педагоги. Пошла добровольно в ЦЖШСП. В школе нам вручили дарственные винтовки с оптическими приборами. Изучали мы прежде всего стрелковое дело. Умели стрелять из винтовок, автоматов и ручного пулемета. И мечтали скорее бы попасть на фронт. Когда приехали на фронт - была сильная пурга. К утру пурга стала сдавать. Рванется, как подхлеснутый конь, обдаст белую спину о жесткие кроны деревьев и, обессиленная, отступает. Ворчал ефрейтор Корецких: «И бес его знает, чего мотается. Апрель уже, а вин шляндает по земле - седая ведьма». Ночью, из запасного армейского полка пришло пополнение снайперов. Потом подготовка к выходу на оборону. Там бывают дни, когда кажется, что все фрицы сдохли. Или удрали.

«В моей памяти сохранились воспоминания об учебе в Центральной женской школе снайперской подготовки. Мы ездили на полигон оттачивать свое мастерство в стрельбе. Полигон был в нескольких километрах от расположения школы. По пути к нему нужно было преодолевать препятствие в виде оврага. Зимой мы ездили на лыжах. Нужно было спуститься в овраг, а потом выбраться из него, и это на лыжах и со снайперской винтовкой на плече. Ни в коем случае нельзя было упасть, чтоб не повредить прицел. Дело было довольно трудное, если учесть то, что не все девушки умели ходить на лыжах. Тогда мы, по подсказке Розы Шаниной, пустились на хитрость. Рядом с оврагом находилась деревня. Мы оставляли лыжи на крайнем дворе и спокойно спускались в овраг, бережно неся снайперскую винтовку. А на обратном пути с полигона лыжи забирали, вставали на них и торжественно въезжали в расположение школы. Но эта хитрость вскоре была раскрыта, учеба продолжалась по полной программе. Группа девушек-снайперов, в составе 50 человек прибыла на 3-й Белорусский фронт в 5-ю Краснознаменную армию. Рота, в которую я попала, держала оборону на участке возле города Витебска. Встретили нас сначала настороженно, не верили, что молодые девушки могут хорошо стрелять. Солдаты устроили нам проверку: ставили различные предметы на пенек (банки, бутылки, камни) и нужно было сбить их. Мы отлично справлялись с этим и показали, что стреляем не хуже мужчин. Немецкая траншея на этом участке была близко. Немцы еще не знают, что ночью сюда прибыли снайперы. Ведут себя нагло, ходят во весь рост. Я вместе со своей снайперской парой Марией Шварц долго наблюдала за ними, и, наконец, выбрала цель. Здоровенный фашист, я выстрелила, он упал, так я открыла счет своей боевой мести за свою погибшую в этот день снайперскую пару, так как перед моим выстрелом ее убили».

 

 

РАИСА ВАСИЛЬЕВНА СЕРЕБРЯКОВА

 

«Родилась я в Подмосковье. Там же работала на текстильной фабрике. Война застала меня дома. В 1944 году, после окончания снайперской школы, я была направлена в 3-ю Ударную армию, которая уже освобождала города Латвии, Литвы и штурмовала Берлин. 8-я снайперская рота, нас, девушек, где мы служили, (штурмовала Берлин) принимала участие в боях на Одере. Хорошо врезался в мою память штурм Берлина. Каждый момент этого события помню, как сейчас. Немцы скопили огромные силы, все было забетонировано, наступление наших войск задерживалось. Маршал Жуков дал приказ осветить немецкие передовые прожекторами, то есть создать для немцев трудную безвыходную обстановку. Прожекторы должны были светить по земле, чтобы ослепить немцев. Приказ был нашим солдатам - смотреть только вперед! Из Ярославля прибыли девушки с прожекторными установками. Рота девушек-снайперов, где была и я, направилась для выполнения боевого задания с прожектористами. Задача была такая: включить прожекторные установки и следить за тем, чтобы ни одна из них не вышла из строя, чтобы не нарушился полученный эффект. Началась артподготовка, в воздух поднялись самолеты, пошли танки. Наши бойцы на исходных позициях. Был ужасный грохот, канонада. Невозможно было услышать даже стоящего рядом. Наконец ракета - сигнал для включения прожекторов и мы их включили. У немцев поднялась паника. Им казалось, что на них надвигаются огненные волы. Они отступали, а наши войска пошли в атаку. На рассвете фашисты сдались. Они говорили: «Русс Иван огнем стреляется». Наши пошли вперед брать Берлин. Так судьба привела меня к поверженному Рейхстаху. Победа застала нас в самом логове врага. А награды, они есть: орден Красного Знамени, медаль «За боевые заслуги», медаль «За взятие Берлина», медаль «За Победу над Германией», дорога для меня медаль Жукова, орден «Отечественной войны» и многие другие. Но главное в другом - мы воевали не за медали, мы просто любили Москву, любили свой дом».

 

 

ЮЛИЯ КОНСТАНТИНОВНА ЖУКОВА

 

«Мне довелось воевать в составе 611 стрелкового полка, 88 дивизии, 31 Армии. На завершающем этапе полк участвовал в боевых действиях в Восточной Пруссии. Известно, что Восточная Пруссия была верным оплотом гитлеризма и отлично укрепленным военным районом. Когда мы вступили на ее территорию, то просто поразились: каждый населенный пункт, каждый хутор являли собой маленькие крепости. Поэтому все бои на этой территории носили очень тяжелый характер с большими потерями с обеих сторон. Тем не менее, наш полк успешно продвигался на запад. Мы за короткий срок взяли какие-то населенные пункты, города Гольдан, Хайльсберг. И рассчитывали хоть на небольшую передышку, не получилось. Поступил приказ двигаться на Ландсберг. И снова в поход. За предшествующие несколько дней полк с боями прошел более ста километров. Солдаты были измучены бесконечными переходами, непрерывными боями, пронизывающей насквозь сыростью, бессонными ночами. От усталости мы буквально валились с ног. Помню одну из ночей на марше. Очень темно, на небе ни луны, ни звезд. Ничего не видно, слышны только шаркающая поступь и тяжелое дыхание огромной массы идущих по шоссе людей. В какой-то момент у меня отключается сознание, я будто проваливаюсь в яму. Оказалось, что я на ходу заснула и упала. Попыталась подняться, но не смогла, сил не было. Тогда подхватили меня под руки шагавшие рядом солдаты. В феврале 1945 года подошли к городу Ландсбергу. Разгорелся жестокий бой. Этот город имел большое стратегическое значение, к нему сходились важные железнодорожные магистрали и шоссейные дороги. Немцам необходимо было во что бы то ни стало удержать его. Сопротивлялись они отчаянно, но все-таки мы одолели их и взяли город! И здесь произошло то, что осталось у меня в памяти как самый тяжелый, трагический эпизод из всей моей фронтовой жизни. Вот как это было. После взятия Ландсберга наступила, наконец, передышка. Мы все радовались возможности немного отдохнуть, отоспаться, привести себя в порядок. Кто-то из командиров посоветовал: «Идите, девчата, куда-нибудь отдохнуть». Мы послушались совета. Облюбовали небольшой хуторок недалеко от города, там и разместились. По фронтовой привычке не раздевались, не разувались, винтовки держали под рукой. Перекусили и решили немного вздремнуть. Улеглись прямо на полу. Не знаю, сколько прошло времени, мне показалось, что я только что закрыла глаза, вбежал солдат: «Девчата! Немцы! Здесь оставаться нельзя!» оказалось, что наши тихо, без единого выстрела отошли к самому городу, а про нас забыли. Подхватив винтовки, выбежали из дома, глянули в поле и увидели: плотной цепью на город наступают немцы, а наш хутор на их пути. Мы побежали к городу. Кругом чистое поле, нас видно, как на ладони. Бежим, вокруг свистят пули. Мне казалось, что они все летят в меня, что по мне стреляют, как по открытой мишени. В какой-то момент, не сговариваясь, а сообразив, мы рассыпались все по полю широким веером. Побежали в разные направления. Это повышало наши шансы на спасение, а немцев привело в замешательство. Но все мы попали в кюветы, окопы. А я, добежав до первой стрелковой ячейки, спрыгнула в нее и оттуда стреляла по наступавшей цепи. Вечером того же дня немцы замкнули кольцо вокруг города, полк оказался в окружении. Девять дней, находясь в окружении, мы упорно отстаивали взятый нами город. Фашисты постоянно атаковали нас. Были дни, когда они предпринимали по 6-8 атак, но мы стояли насмерть. В окопах находились все, кто мог держать оружие: раненые и больные бойцы, медики, солдаты хозяйственного взвода, оставшиеся без снарядов артиллеристы. И все девять дней, наравне с мужчинами, сражались наши девчата. Вместе со всеми мы днем и ночью были на передовой, отбивая одну за другой вражеские атаки. Однажды, когда солдаты подтянулись и пошли в контратаку, я, поддавшись общему порыву, тоже выпрыгнула из окопа и пошла с ними. Решила, что если уж нет у меня ни автомата, ни штыка, буду действовать винтовкой, как дубинкой. Чем бы это закончилось, неизвестно, погибло много в этом бою, но увидел меня солдат, толкнул в какую-то яму: «Куда прешь! Убьют!» Эхом звучат они у меня в голове. Он меня спас от смерти! А ситуация между тем с каждым днем обострялась. Кончились боеприпасы, медикаменты, продовольствие. Я отложила в карман два патрона на всякий случай, чтобы в плен не попасть. Ведь плена мы боялись больше, чем смерти. Мы уже видели, что делали фашисты с девушками-снайперами. Здесь, в Ландсберге, попала к ним в лапы наша однокурсница Дуся Филиппова. Фашисты зверски замучили ее и, истерзанную, бросили на лестнице, чтоб видели все, для устрашения. Они не понимали, наверное, что этим самым у нас только еще больше ненависти прибавляется к ним, решимости отомстить им за наших девушек, наш народ. Прошли дни, недели. Ландсбергская история закончилась. Мне кажется, что сделанное нами тогда выходит за пределы обычных человеческих возможностей. Но все-таки мы выдержали и город не сдали. Я часто вспоминаю тот период и всегда при этом думаю о моих подругах. Никто из нас не совершил тогда ничего особенного, героического, просто мы делали свое дело, честно выполняли свой солдатский долг. Но я всегда поражаюсь, сколько мужества, выдержки, силы духа и воли к победе проявили девчата. Ведь все мы были по сути дела еще девчонками. Но даже в тех необыкновенно трудных условиях никто не спасовал, не хныкал, не прятался за чужие спины. И когда я думаю о том времени, перед моими глазами встают мои замечательные боевые подруги Галя Лежшкина, Аня Верещагина, Галя Баранникова, Нина Котельникова, Роза Егорова и многие другие, с кем свела меня военная судьба. А еще я всегда с благодарностью вспоминаю командиров ЦЖШСП, которые учили нас не только тому, как уничтожить врага, но и как свои головы уберечь. Кто знает, сколько еще погибло бы девчонок, если бы не жесткая выучка в школе. Особенно тепло вспоминаю я командира нашего отделения сержанта Машу Дуванову. Она сама окончила ту же школу, хорошо понимала трудности и проблемы курсантов и была для нас не только командиром, но и другом. Требовательным, суровым, но все-таки другом. Я демобилизовалась, когда мне еще не исполнилось и двадцати лет. После войны я училась, окончила институт, много работала. Жизнь моя сложилась счастливо, но все-таки военные годы я считаю самым важным, самым значительным периодом моей жизни. Прошло много лет с момента окончания войны, но события той поры не забываются.

 

 

ВЕРА НИКОЛАЕВНА ЛЮБИЛКИНА

 

«Я родилась в г. Ленинграде, в 1922 году 5 сентября. Перед началом войны закончила Механический техникум. Началась очень тяжелая жизнь - блокада родного города. Работала на обороне Ленинграда, то есть копали противотанковые рвы. Потом работала на заводе «Арсенал», где изготавливали снаряды для фронта. Голод, холод, недоедание. В сутки давали 250 граммов хлеба. Во время блокады потеряла маму, брата. После блокады и решила поехать добровольцем в ЦЖШСП. Школу уже из «Вешняков» перевели на ст. Силикатную (г. Подольск). С февраля 1944 года по август 1944 года была курсантом-снайпером, затем закончила курсы и присвоили звание ефрейтор-снайпер. После учебы направили на Карельский фронт на оборону советского Заполярья, затем 19-я Армия, 3-й Украинский фронт, 122-я дивизия, 715-полк. Занималась «охотой». Освобождали Румынию, Венгрию, Болгарию, а так же Австрию, где и праздновали День Победы. Была ранена в живот на переправе через реку Дунай...»

Награждена медалью «За боевые заслуги», «За оборону Светского заполярья», «За Победу над Германией», орденом «Отечественной войны»... и все послевоенные награды. А на мирном трудовом фронте я закончила работать только 24 мая 2000 года.

 

 

ОЛЬГА АРТЕМЬЕВНА ШЕСТЕРНИНА (КАРПОВА)

 

 «О героических подвигах наших славных девушек-снайперов – Тани Барамзиной и Алии Молдагуловой я узнала находясь в ЦЖШСП (выпуск 1944 года). Прибыв в снайперскую школу на Силикатную, наши девушки встретились с сестрами-ровесницами многих республик, краев и областей. Мы обрели много друзей. Наша дружба продолжается и сейчас. Я попала в 1-е отделение - командир-сержант Лялина Александра, 2-ой взвод младшего лейтенанта Синцова Ивана Григорьевича, 2-ая рота - командир-лейтенант Чепига Н.П.

До призыва в Армию, в 1941-м я закончила 10 класс, потом экстерном сдала за курс педучилища и стала работать учительницей начальных классов. В конце 1942 года закончила курсы по подготовке военруков и стала работать преподавателем в мужской школе. А еще в апреле 1941 года (по навету) был арестован отец, мама осталась с семью детьми. Дотом отца оправдывают в 1943 году, но домой он уже не попадает, умирает по дороге, а в 1959 году его реабилитируют. Вот с такой биографией за плечами я поехала учиться. Доказать, что не такой у меня отец плохой, что нас учил жить правдиво, честно. Думала, что не возьмут на фронт, но взяли. Служба солдатом-курсантом и учеба снайперскому делу физически не была для меня тяжелой, так как я была относительно подготовленной. С первых дней службы моя выучка и навыки военного дела были замечены командиром взвода - Синцовым И.Г. Он стал меня привлекать в качестве его помощника. Часто просил построить и вести взвод на стрельбы и другие занятия. Дисциплина в школе была строгая, а учеба трудная, приближенная к боевым условиям. Скидок на женскую «принадлежность» не было. Уставные требования нами выполнялись четко. Служба в снайперской школе мне, как и всем девушкам дала хорошие навыки и мастерство в стрельбе. Результаты были у всех высокие. Выносливость, закалка, сноровка, смекалка - не весь перечень, который дала нам школа. Учила принципам взаимодействий снайперских пар и одиночек. Подтверждением всему был поход в октябре 1944 года на 65 км с полной выкладкой, с рытьем ячеек и траншей в полный профиль, с ночлегом в лесу у костра. Все трудности были преодолены. Была запевалой во взводе. А пели и маршировали наши девушки, особенно строевым шагом, здорово! Перед военными начальниками из Москвы приходилось демонстрировать строевую выучку и обязательно с песнями. Это придавало смотру торжественность. На полигоне у нас часто бывал генерал Н.Н. Пронин. Но было и то, что не очень нравилось нашим девушкам - наряд на пост ОВС. Пост со складом военных запасов размещался вдали от жилого массива. Одолевал страх в ночное время, но все обходилось без ЧП. Большая работа проводилась и по политическому воспитанию. Перед отправкой на фронт многие из нас вступали в партию и в комсомол. Наш призыв марта 1944 года закончил учебу и был отправлен на фронт в ноябре 1944 года. Провожала я своих подруг со станции Щербинки, под Москвой, так как меня оставили работать в ЦЖШСП... потом мне было присвоено звание – младшего лейтенанта…»

 

 

АННА ФЕДОРОВНА СИНЯКОВА (МУЛАТОВА)

 

Зоя Штилехина, Клава Брыковская, Лидуша Анзерман, Вера Захарова и Роза Шандянова, а вместе с ними и я прошли почти всю Белоруссию, Польшу, Восточную Пруссию. В начале 1944 года, после окончания ЦЖШСП мы прибыли на 3-й Белорусский фронт, в 1315-й Минский стрелковый полк 173-й Оршанской дивизии, а закончился наш боевой путь в Чехословакии. Константин Симонов назвал свою, может быть, главную книгу «Разные дни войны». Это правда: ни один день на войне не похож на другой, легких не бывало, а вот особенно трудный мне не забыть. Наши войска шли в наступление. Под Минском гитлеровцы оказались в кольце. Целыми группами они прятались по лесам, сдаваться не хотели, порой ожесточенно сопротивлялись. Мы уже к этому времени обстрелялись, как говорится. Не раз в паре с Наташей Пегешевой ходили «на охоту» (всего на моем снайперском счету 23 уничтоженных фашиста). Однажды, вооруженные пистолетами, мы вместе с разведчиками нашей части выдворяли из лесов засевших там врагов. Прочесывая лес, обычно шли цепью. Двигались осторожно, крадучись, и не раз захватывали в плен или уничтожали превосходящих нас в несколько раз по силам гитлеровцев. Все дело было во внезапности. Они располагались на отдых, с немецкой аккуратностью составляя винтовки в козлы, а сами ложились в тени деревьев на голубых шинелях. Первый из разведчиков, заметивший противника, давал сигнальный выстрел, и мы налетали на не ждавших нападения врагов. В тот день нас было немного - всего пятеро. Один из разведчиков, Саша, фамилию не помню, пользуясь тем, что прочесывали редколесье, был на коне. Вышли на опушку. За нею тянулась поляна - голое пространство, а дальше опять лес. Можно было преодолеть поляну единым броском. «Нет, - сказал Саша, - опасно. Могут посечь фашисты, если следят за нами. Давайте так: я попробую проскочить. Если все обойдется, тогда и вы все за мной». Он послал коня вперед. Доскакал уже до середины поляны, и тут прогремел выстрел. Саша вскрикнул, стал падать с коня. К нему на помощь рванулся другой разведчик. И снова выстрел. Снайперская привычка сработала: я заметила, откуда фашисты вели огонь. Помочь товарищам, лежавшим посреди поляны, мы не могли. Она была на прицеле. Надо было уничтожить стрелявших фашистов. «Я видела, откуда бьют. Разрешите?» - обратилась я к старшему группы. Он понял меня: «Иди». Я углубилась в лес и сначала бегом, а потом по-пластунски стала приближаться к месту, откуда враг вел огонь. Учеба в школе и снайперская практика сказались: я сориентировалась точно и вскоре оказалась метрах в двенадцати от гитлеровца. Приподнялась на локтях. Тишина полнейшая, только сердце стучит-стучит, и кажется, оно грохочет на весь лес. Фашист затаился во рву, наполовину заполненном водой. «Хальт! - крикнула я и в пару стремительных прыжков одолела разделявшее нас пространство. - Хенде хох!» Враг вскинул руки, приподнялся, вода стекла с него в ров. «Фрау гут», - растерянно пробормотал он, косясь на свою винтовку. Я сделала шаг вперед и едва успела опередить фашиста - он рванулся к винтовке, но мой выстрел из пистолета прозвучал раньше, чем он схватился за оружие. И в ту же секунду - гитлеровец еще не успел упасть на землю, - зашуршали кусты, за ними мелькнули какие-то фигуры. «Вот и моя смерть пришла», - подумала я. Но из кустов выбежал наш офицер, майор. Удивленно поглядел на меня: «Это ты его?» - показал в сторону фашиста. У меня хватило сил только кивнуть. «Молодец. - Майор оглядел меня, улыбнулся. - Иди умойся». И направился к разведчикам. Они уже несли на плащ-палатках товарищей. Я вытащила из кармана брюк осколок зеркала. Запыленное, в грязных потеках пота лицо. Глаза ввалились. Губы пересохли и потрескались. Не женское дело война. Но мы знали, что идем не на прогулку. Любовь к Родине, желание отомстить подлому врагу, выбросить его вон с отчей земли заставили нас взяться за оружие. Как мы воевали? Все мои подруги награждены боевыми орденами и медалями. Я вернулась с фронта отмеченная орденом Красной Звезды и медалью «За отвагу».

 

 

ЗИНАИДА ПЕТРОВНА МЕЛЕХОВА

 

Мне было 17 лет, и я ушла добровольцем в снайперскую школу. Там нас учили отлично стрелять, маскироваться, решать тактические задачи, чтобы метко бить врага. После 6 месяцев подготовки, меня оставили в этой школе и присвоили звание сержанта, чтобы во втором наборе заменили мужчин. И я прослужила от курсанта ЦЖШСП до офицера ...»

Такое краткое письмо пришло от Зинаиды Петровны и две фотографии На первой она еще перед войной, а на второй уже с подругами-снайперами 21.03.1945 года и одна из ее снайперских подруг по школе. И на этом фото, надпись: «Берегите мое фото до моего возвращения. Здесь мои боевые подруги».

 

 

ЕВДОКИЯ МАТВЕЕВНА СУДАКОВА

 

Во время Великой Отечественной войны была призвана в ряды Советской Красной Армии. В 1943 году обучалась 9 месяцев в Центральной женской снайперской школе. После обучения отправили на фронт.

«Так как враг стал отступать, я попала в 23-ю дивизию, 63-й полк. Ходила на передовую, помогала раненым.

Начала свой путь с Пскова и дошла до Берлина. На польской территории нас всех снайперов объединили в одну роту. Командиром роты у нас была Лобковская Нина Сергеевна. Выполняли боевые задания, ходили в бой с прожекторами и участвовали в уничтожении Шнайдемльской группировки. Охраняли Штаб Армии. Воевала на 2-м и 3-м Прибалтийских фронтах и 1-м Белорусском. Наградили медалью «За отвагу», орденом «Отечественной войны». После победы над фашистской Германией была демобилизована.

 

 

АЛЕКСАНДРА ПЕТРОВНА СЕЧЕНЕВА

 

У меня была снайперская пара - Волкова и тоже Александра Петровна. Учились стрелять во Всеобуче 2 месяца, потом направили в школу снайперов – ст. Силикатная (г. Подольск), в конце 1943 года. Закончили учебу, отправили на фронт. Война, как война. Освобождали Украину, Польшу и закончили войну в Чехословакии.

«Победа!» Для нас, 18-летних девушек, это был самый большой праздник. Ведь мы остались живы!

Мы воевали не за ордена, не за медали, мы освобождали наши города, села от гитлеровской чумы. Как жестоко издевались они над нашим народом. Мы никогда не забудем тех, кто погиб на войне. Но и нас ветеранов тоже пусть помнит и наш президент В.В. Путин. Как он хорошо сказал о нас в День Победы, посвященной 55-летию окончания войны.

После войны, мы с мужем - младшим лейтенантом, воспитывали трех детей, имею восемь внуков, пять правнуков. Работала 35 лет на заводе.

Я хочу, чтобы был мир во всем мире. И дети, внуки и правнуки не прошли то, что пришлось нам увидеть на войне.

 

 

СЕРАФИМА ГРИГОРЬЕВНА АНАШКИНА (ВАСИНА)

 

«Вспоминаю такой эпизод. Двум снайперским парам – Лене Милько и Вале Щелкановой, Наде Селяниной и мне дали задание: вести наблюдения за передним краем немецкой обороны. В это время наши солдаты отдыхали в траншеях, в ячейках. Стоял апрель 1944 года. Ранее утро. Мы заняли боевые позиции, предварительно наломали веток, пристроили, прикрыли ветками вязкую сырую землю и начали вести наблюдения до боли в глазах. Свои винтовки расположили устойчиво и твердо. Одна граната за поясом, другая рядом. На случай встречи с врагом так лежали целый день, пока не наступила темнота. Потом должны были вернуться в свои землянки и доложить командирам.

От усталости и переутомления потеряли ориентир и направились в противоположную сторону, прямо к фашистским траншеям. Шли тихо, молча и вдруг под ногами Вали Щелкановой прозвучал страшный взрыв. Она наступила на мину, упала и закричала от боли. Тогда фашисты открыли минометный огонь. Мы прижались к земле, не зная есть ли рядом мины. Уговариваем: «Валечка, милая, потерпи, молчи, можем погибнуть все». Боимся пошевельнуться. Ракеты висят над головами. Валя умолкла, видимо потеряла сознание. Ползти не решаемся. Вдруг слышим голоса: «Девочки, мы за вами». Неужели наши?! Ура! Нашими спасателями оказались разведчики - наши друзья. Они услышали крик Вали и шли на помощь, рискуя так же подорваться на минах.

Валя истекала кровью и тихо стонала. Разведчики взяли ее на руки и тихо понесли, а мы шли за ними следом, не отклоняясь ни на полшага. Валя просила пристрелить ее. «Не смогу жить без ноги», - говорила она и опять потеряла сознание.

Фашисты охотились за нами с большим усердием. Так например, - Валя Николаева на поединке с фашистским снайпером получила ранение в челюсть, Ева Новикова в глаз, хорошо, что пуля прошла, потеряв убойную силу. А вот Машу Шварц фашисты ранили смертельно, но она уничтожила снайпера. За этот подвиг была награждена она орденом Отечественной войны I степени.

В мае месяце нас, несколько девушек, командование 5-й Армии оценило подвиги и наградило высшим солдатским орденом «Славы» и другими боевыми наградами.

Так Роза Шанина снайпер-разведчица была награждена двумя орденами «Славы». Москвички - Калерия Петрова и Сима Анашкина - я - Васина орденами «Славы» II степени. И еще других 6 человек.

Мне, Васиной, вернее - Анашкиной (девичья фамилия), пришлось воевать снайпером в 159-й отдельной дивизии, 5-й Армии, 3-го Белорусского фронта.

И вот почти ночью мы выходили из своих землянок парами. Моя пара была - Надя Селянина. Занимали боевые позиции. Но в тот день, когда пришла беда, мы находились все в траншее, т. к. был сильный туман. Вместе с солдатами беседовали. Как мы боялись попасть к фашистам в плен. Вдруг, как гром с ясного неба, врываются в траншеи фашисты и хватают наших троих девушек, конечно завязался бой. Были ранены и наша Рива Гурари в руку, а тех других, которых схватили фашисты, удалось им утащить. Но из-за тумана мы не могли подстрелить фашистов, хотя девушки кричали: «Стреляйте в нас, не жалейте». В это время один фашист подорвался на мине, тогда Дуся Шамборова вырвалась и, обливаясь кровью, приползла обратно в свои траншеи. Судьба двух других, - оказались в фашистском лагере, а там особенно издевались над девушками «с винтовкой».

 

 

ВАЛЕНТИНА ГЕОРГИЕВНА ШКИНЕВА

      

 В школе было нелегко. Трудности преодолеть можно. Нужно только время и опыт. Первые дни у меня никак не получалось навернуть правильно портянки, то и дело натирала ноги. Однажды даже выбежала на построение в сапогах на босу ногу, - все лучше, чем в портянках, думала я. Но в результате чуть пальцы себе не отморозила. Другой раз надела одни чулки, запихнув в спешке портянки в карманы шинели. По дороге на занятия, старшина, заметив это, сделала мне замечание. А вечером в казарме еще раз показала как правильно надо обуваться, так еще раз я убедилась, что мелочей в солдатском быту не бывает. Надеть военную форму еще не означает стать военным. Предстояли месяцы нелегкой учебы. После школы меня направили на 2-й Украинский фронт, 6-ю Гвардейскую дивизию.

После войны вышла замуж и воспитала двух сыновей, дала им образование.

Награждена орденом Отечественной войны и медалями.

 

 

АЛЕКСАНДРА МЕДВЕДЕВА (НАЗАРКИНА)

 

Когда началась Великая Отечественная война, я только окончила второй курс педагогического училища. Отец ушел на фронт.

Узнав о существовании курсов по обучению снайперской стрельбе, обратилась в военкомат с заявлением. Меня направили в Центральную женскую школу снайперской подготовки. В этой школе собралась целая рота маленьких - и по росту, и по годам - девушек. Нас так и прозвали – «рота карандашей». Там была и Алия Молдагулова.

После окончания школы, в звании старшего сержанта в конце 1943 года прибыла на фронт под Оршу. Помню, как убила первого фашиста. Мне - обычной девушке - было очень трудно освоиться на фронте и стрелять в людей, хотя и понимала, что стреляю по врагу. Когда убила первого фашиста, все радовались, поздравляли, а я плакала, потому что пришлось убить человека. Но вскоре в моем сознании произошел перелом. Видя людское горе, слезы и кровь родной земли, я поняла, что не может быть жалости к лютому захватчику. За уничтожение первых 10 гитлеровцев меня наградили медалью «За отвагу». Среди многих боевых эпизодов мне особенно запомнился следующий:

Осень 1944 года. Шли тяжелые бои в Польше. На одном участке появился вражеский снайпер, и мы несли ощутимые потери: погибли командир, разведчик, многие связисты. Поступил приказ: «Уничтожить фашистского снайпера!» На выполнение задания отправились втроем: Нина Исаева, Лена Акулова и я. Устроились на позициях и начали бронебойно-зажигательными пулями стрелять по крышам домов. Соломенные крыши быстро загорелись, немцы стали выбираться из домов со своими пулеметами и минометами. А мы стреляли и стреляли… Забыли об осторожности. И немецкий снайпер засек нас. Метким выстрелом он попал Нине Исаевой прямо в глаз. К счастью, она осталась жива, но потеряла глаз и существенно утратила зрение. Но вражеское логово снайпера мы все же обнаружили и уничтожили его. Задание выполнили полностью. За эту успешную боевую операцию я была награждена орденом Славы III степени.

Война продолжалась. На моем счету уже было 43 уничтоженных фашиста. Меня наградили вторым орденом солдатской Славы - II степени.

Окончила войну в Чехословакии. Участвовала в параде по улицам Праги. Вернулась домой в августе 1945 года. Вышла замуж и воспитала троих детей. Стараюсь как можно чаще встречаться со школьниками. Призываю их бережно относиться и к себе, и к своим родителям, знать историю, чтить и соблюдать традиции своего Отечества, беречь Родину от врагов!

 

 

НИНА ДЕМИНА (ИСАЕВА)

 

Центральная женская школа снайперской подготовки… У многих она в памяти: как-никак, ее выпускниц более двух тысяч. Я была одной из первого выпуска. Моими подругами стали добровольцы из разных городов и республик в возрасте от 17-ти до 20-ти лет. И началась для нас первая военная работа.

В приютившем нас Шереметевском дворце в Кусково мы увидели голые стены. Сразу взялись за дело. Смастерили трехъярусные нары, потом нам выдали матрацы, подушки, постельное белье. Сами выделяли наряды в прачечную, на кухню, в лес за дровами - зимой ходили на лыжах, летом - пешком, пилили и рубили… Подтрунивали над собой – вот те и «фронтовички»…

Когда начались занятия, поняли, что фронтовичками, да еще и снайперами стать не так-то просто. Почти все дни - зимой, летом, в жару, и в дождь, в полной выкладке (шинель - скатка, противогаз, лопатка, патронтаж, винтовка) ходили за 7 километров на стрельбище, учились стрелять из любого положения, ползти по-пластунски, делали перебежки, рыли окопчики (запасной и ложный), тренировались в стрельбе из ручного станкового пулемета, автомата, противотанкового орудия, учились владеть штыком, метать гранаты и бутылки с зажигательной смесью. Нас утешал Суворов: «Тяжело в ученье - легко в бою». Ну, бодрила песня. Она всегда взлетала над строем, когда возвращались с занятий. Особенно по душе была довоенная: «Эх, бей винтовка, метко, ловко, без пощады по врагу...» В эти слова вкладывали профессиональный смысл. Понимали, что азы военной подготовки нужны каждому солдату. А вот снайпером может быть не каждый. Перво-наперво отбирали тех, кто метко стрелял, безотказно овладевал всеми видами оружия, мог профессионально ориентироваться на местности, освоить участок обороны противника как свою тропинку «на охоту». Нас учили выбирать самое удачное место засады, умело маскироваться, по самым незначительным признакам обнаружить цель, точно определять расстояние до нее и без промаха уничтожать.

 

 

Хронология ЦЖШСП

Строки из биографий

Выпускницы награжденные высшими правительственными наградами

Фотогалерея. Снимки военной поры и современные фотографии.

 

© ООО "Информация", г.Подольск, 2006. Все права защищены. Копирование и распространение материалов сайта без разрешения владельцев запрещено. E-mail: [email protected]