СТАЛИН

Полвека после смерти
Я знаю, что после моей смерти на мою
могилу нанесут много мусора, но ветер
истории развеет ее!
И.В. Сталин
Чье имя вызывает столько споров?
То – звон мечей.
И нет конца сраженью.
Кто в жизнь страны ворвался метеором
и удержал, не допустил паденья?
Удерживающий.
В этом весь феномен.
Не царь, но тот, кто взял его вериги.
С врагами в распрях он всегда спокоен,
он выполняет миссию великую.
Идет поток крушителей и хамов.
Их аргумент – у горла револьвер.
Они срывают купола у храмов,
для них Иуда – ревностный пример.

Встать на пути потока – безрассудно:
уж сколько полегло на том пути…
И он, обдумав, поступает мудро:
поток – в другое русло увести.
Клокочет пусть и бьет себя в пустыне,
она ему свои откроет недра.
Там пули в револьверах – холостые,
фигурки – закачаются от ветра.
Они еще покрикивают гордо:
у них страна, и Запад – им защита.
А им уже выписывают ордер
и по этапу отправляют тихо.

Но то – поток, бушующая лава,
он все сметает на своем пути.
По русским судьбам –
сколь ни гнет –
но мало,
чтоб от чекисткой пули не уйти!

Он понимал, он видел силу вражью.
На годы затянулась та борьба.
И горем люди засевали пашни,
кровавой у страны была судьба.
Но это – рок. То – Божье наказанье.
Народ ступил, греша, на страшный путь.
А он владел, как видно, высшим знаньем,
на много лет вперед мог заглянуть.
Мудрец, аскет с монашеским запросом,
влиять мог на людей глубоким взглядом.
Он – великан, хоть и не вышел ростом.
Был счастлив – оказавшийся с ним рядом.

Кого, скажите, вместе с ним поставить?
О ком полвека не стихает спор?
Не умирает о великих память,
не догорает вечности костер!
 

ЧУВСТВО РОДИНЫ

Мы пробиваемся, вроде бы,
Даже жируем украдкой,
Чувство священное Родины
Пряча в пиджак за подкладку.
Это балласт для карьеры,
Прошлой эпохи придаток.
Вышли мы в новые сферы, -
Выпало чувство в осадок.
Гнать, - чтоб души не терзало,
Пусть подавляет работа.
Чувство – змеиное жало, –
Связано, видно, с ним что-то.
Детство, весна, половодье,
Фильмы на детский сеанс…
Демократической моде
Этот не нужен пасьянс.
Русской истории чудо,
Киноварь древних икон…
Все, что исходит оттуда –
Рубит жестокий закон.
Лишь на природе, в безлюдье,
Чувство над нами всесильно.
Разум его не остудит,
Модный не вышибет single.
Спрячем его мы в тряпицу, -
В задний пиджачный карман.
С ним непрестижно в столицу
Ехать в бетонный вигвам.
 

***

Вчера коты дрались до исступления.
У них, как у людей – борьба за площадь.
Расширить собственные владенья -
Для этого немало нужно мощи.

Их дикий вой напоминает джунгли.
И наше нынешнее положенье.
Вот черный кот нажал холодный тумблер,
А белый – на горячий – в напряженье.

У них дуэль, у них – огонь и пламень.
Поджавши хвост, спокойно смотрит кошка.
А у меня вообще воды нет в кране.
Вот и смотрю в безделии в окошко.

Мне интересны хищников повадки.
Увы, у них приходится учиться.
Вот женщина, и голос нежный, сладкий.
А завтра смотришь – сущая волчица.

Воды все нет. Беру безвольно ведра.
Ищу колонку ближнюю по карте.
…А черный кот идет к подруге бодро,
Чтоб выполнить свою работу в марте.
 

***

Нам объявили штормовую подготовку.
Но что с того –
накрыл заморский шторм.
Теперь уж поздно в руки брать винтовку,
Ведь у нее – заржавленный затвор.
Она стрельнет – настенная – по Чехову.
Мы насладимся временным восторгом.
Спектакль оплатят пластиковым чеком.
Ружье сдадут в музей времен Мосторга.
 

***

Уже звучит родная лексика, -
Капель на мартовской припеке.
Либерализма спета песенка –
Пора на Север, в путь далекий.

Но льдины тают слишком долго,
Они вросли в родную почву.
Их волочить придется волоком,
Чтоб сбросить в бездну звездной ночью.

Раздастся гром, проснутся молнии,
Блестя над кронами ветвей.
И лед во тьме смешает с волнами
Тела измученных людей.
 

Ты талантлив, во всем аккуратный.
Любишь дело и знаешь в нем толк.
Но беда твоя – ты неформатный.
В чувствах ярок и в мыслях высок.

Ты кипишь как прибрежная пена,
Вдохновение требует выход.
А тебе начисляется пеня
И тебе запрещается выдох.

Ты уже осторожен на шутки,
Про свиней вспоминаешь и бисер.
И свои разбираешь поступки,
Сколько боли, сгорая, ты вынес!

Что сказать – измельчали людишки,
Чувства, мысли вогнали в формат.
Интернет – языком говорят.
Им подружки – компьютера мышки.


 

Ты бутоном раскрылась в мае.
Ты жасмином дохнула в июне.
А в июле, в расcветном мареве
Птицы имя пропели мне – Юля.
Эта песня макушки лета.
Это звуки волшебной флейты.
И доносят порывы ветра
Нежный голос девушки – феи.

 

ТЕРРОРИЗМ

Мать терроризма – демократия,
Отец – заморский «Белый дом».
И как, скажите, обуздать его,
Когда он так вооружен?



Твоей бы мыслью управлять страной.
О, как бы рад трудиться был с тобой!
Чем только бы тогда не поражал!
Ежа бы за рубашкою держал!
Наш век не ценит дивных самородков.
Он весь погряз в плейбоях и красотках.
Ваш светлый ум запомню я надолго
Ум, что ведет нас к исполненью долга.
 

СОРНЯК
Басня

Я целый день боролся с сорняком.
В глазах рябит, – ночами будет сниться.
И хохотать, что ждет меня укол,
Когда завоет волком поясница.

Не знает он проклятой этой боли,
Лишь морщится, когда тяну за волосы.
Но у него в резерве длинный корень,
Он тянется аж из соседней волости.

Когда ж поддену кабельный сорняк,
И стану прорываться по маршруту,
Он сунет мне с улыбкой «четвертак»:
«На огород к тебе ходить не буду».

Поверю, как же. Хищная натура.
Он все подъест – в законе паразит.
Его не испугает диктатура,
Мой смертный приговор
не поразит.

Ведь здесь, в саду, он жировал все годы.
Навоз запревший, удобренья, торф.
На них растил в тиши свою породу.
И что теперь? Со мной устроить торг?

Плевал он на капусту, перец, груши:
То – сорт второй, и не ему чета!
Он корневищем толстым их задушит,
Как в казематах предки из ЧК.

Достанет тот сорняк до Агитпропа.
Войдет, побитый, пред начальством – бряк.
Чтоб начали скорее псы охоту,
Повесив мне ярлык –
антисорняк.
 

***

Снова в творческом запое.
Соловьиный вспомнил май.
Выдаю стихи обоймой,
Только перезаряжай!

На природе, дома – искрой
Тему высветит строка.
Порох сух, вот грянул выстрел
И не дрогнула рука.

Дай скорей, жена, напиться,
Волос потный на виске.
Я с Серебряным копытцем
Соревнуюсь в мастерстве.

А она лучом рассвета –
Ножка в серебре легка –
Высекает самоцветы –
Самоцветная река!

У меня ж – мозоль на пальце,
Строки дробью отдают.
Вот раскрылись в небе
глянцем.
Посмотри скорей салют!

Снова в творческом запое,
Этот сон мне будет сниться:
Я с женой. И – что такое? –
Самоцветное копытце!


6.

На гербе Климовска изображена
раскрытая книга с чистыми
страницами.
 

***

Смотрю на герб, – он будит вдохновенье:
Раскрытой книги чистые листы.
Впиши, дружок, свое стихотворенье.
В природе не должно быть ниш пустых.

Пусть скажут, хулиганит, мол, парнишка.
Но ты оставь автограф на века.
А то сиротский вид имеет книжка.
Как новенький дневник ученика.
 

4.

***

Слово за слово – старая присказка.
Размотался беседы клубок.
Отчего ты становишься близкой мне?
Кто бы мне разобраться помог?

Ты умна, обаятельна, женственна,
Сколько грации в чувственной пластике!
Как спортсменка – в парадном шествии,
Победитель турнира гимнастики.

Нет в тебе лицемерья и зависти,
Ты чиста в своем легком волнении.
Так весной распускаются завязи
Ненасытно пахучей сирени.

Говоришь – словно гладишь словами.
Согреваешь, как солнечный луч.
Но утихнет на море цунами,
Солнце скроется в зарослях туч.

И твое горделивое имя
Будет в шелесте слышно сирени.
Как, скажи, позабыть тебя, -
или
Каждый год ехать в Климовск
в апреле?..
 

ПОСЛЕДЫШ

Он видел закаты победного дня,
А после – во всполохах башни Кремля.
Он смог расстрелять только пару обойм,
И в мае уйти на неделю в запой.

Года пролетели. Теперь он в фаворе.
Начальство не хочет оставить в покое.
На классных часах сочиняет порой.
Герои уходят,
А этот – герой.

 

ПОПЫ И БАТЮШКИ

Как много дани платим лжи.
Попы, и те – посмотришь - лживы.
Кропят святой водой машины.
И – в светлый путь, нувориши!

Носы с горбинкой. Нос – дугою,
Взгляд по–парткомовски жесток.
Какой тут дух святой? Пустое,
Здесь пробы – вдоль и поперек.

А русский батюшка – в глуши,
Его приход и мал, и беден.
Но взгляд его по –русски светел.
Добрее взгляда не ищи.

 

«ПОБЕДА»

Здесь у реки глядят два деда –
фронтовики с наградами
на остов сталинской «Победы»,
добитой демократами.

Какая сталь была, - судачат,
А проходимость, как у джипа.
Но отвернулася удача
и сила оставляет джина.

А накануне Дня Победы
рабочие убрали кузов.
Лишились разом наши деды
обломков бывшего Союза.

Они рукой махнули следом,
им зелень трав не греет души,
ведь даже кузов от «Победы»
в канун Победы был разрушен.

О том соседям не сказали,
была печаль у них легка.
Как о «Победе» молвил Сталин?
«Победа» славна, но не та!»

 

«ПЕСНЯРЫ»

1.

«Песняры - белорусская муза.
Это – лучшая группа Союза.
Белорусский народный мотив –
Не вымученный креатив.
Не журавль свои крылья расправил, -
То не птица летит, а Мулявин,
А за ним, устремляясь в зенит,
Чистый тенор – Борткевич парит.
Жаворонком в весенних парах
Младший брат их поет – Кошепаров.
И, летя к заходящей звезде,
«Воло- где ж ты, – поет, – Волог- где»?..
 

2.

Березовым соком питалась луна,
Выдавливая нектар подствольный.
«Березовый сок» нас сводил с ума,
Не влага – а песня в полях раздольных.
«Березовый сок» – «Песняров» подголосье,
Душа опьянела от светлых мотивов.
В лесу Беловежском траву щиплют лоси,
Рога на поляне каркасом раскинув.
Поют «Песняры» – что полощется стягом
Расшитое знамя над полем полков.
Весна. У березки я тихо прилягу,
Чтоб выдоить сок из набухших сосков.
Вячеслав Ерохин
г.Подольск Моск. обл.
 

***

Они – ожившие нот – буки.
Их жизнь – валютный коридор.
Для кнопок лишь нужны им руки,
Чтоб устанавливать курсор.

Они – в шаблонных построениях.
Неведом творческий порыв.
Компьютерное притяжение –
Закон физический для них.

Им режет слух живое слово.
Им по душе канцелярит.
Для них потребуется скоро
Из Интернета Айболит.



***
      Памяти Героя Советского Союза
      Ивана Григорьевича Похлебаева

Оживились весною дворы.
Скоро песни военной поры
Выжмут слезы щемящим лиризмом.
Синим пламенем вспыхнет сирень,
Старый летчик свой китель наденет
С орденами,
что ныне не признаны.
Выпьет чарку на встрече друзей.
Он сегодня – ходячий музей.
Растопырят мальчишки глаза:
Неприметный, потертый такой,
И звезда на груди – герой!
Что ж он нам ничего не сказал?!
Новых войн налетел ураган,
Привыкаем к посылкам –гробам.
Растворяется в дымке Победа.
Старых фильмов комет хвосты
В сериалах исчезли пустых.
Победители стали прадедами.
Но смотрите: в заросшей сирени –
Целый год на нее не глядели –
Распускаются кисти-бутоны.
Снова вычищен старый мундир.
В орденах,
он горит,
как потир.
И на нем –
золотые погоны.
 

«ОБЛОМ»

Вилка зубчиками вверх -
Пятерня на паперти.
Вновь вернулся через век
Образ демократии.

Вилка гола, зуб остер,
Пятерня шершава.
Взгляд пронырлив и остер.
Денег вечно мало.

Вилка - вилы, ветром - в бок.
Хай, живи свободно.
Пей из вен морковный сок,
Одевайся модно.

Тут подул попутный бриз. -
Из пригоршни - фига.
Шар надулся - взвился ввысь
Бывший шаромыга.

Но на паперти клешня
Как фантом маячит.
С ней играет малышня,
Бьет ее, как мячик.

Вспомнишь про змеиный хвост,
Давних лет проказы.
Лебедь в небо тянет воз,
Рак - назад, зараза.

Тяжело, хоть удавись.
Грех. Но жить нет мочи.
Вилка ляжет зубом вниз. -
Паперть захохочет.



***
Не с компьютером вам целоваться,
Вдохновенная девушка-грация,
Не курсором искать ярлыки.
В вас душа вдохновение просит,
Вы беременны болдинской осенью,
Ждет тропинка вас у реки.

Босиком пробежите до пляжа.
Кто-то слово заветное скажет
И от счастья в траву упадет.
Пескари уплывут с мелководья,
Изумятся мальчишки напротив:
То не девушка – нимфа плывет.

Этим ивам ваш смех будет сниться,
Подражать ему пробует птица,
Ей вторит желторотый птенец.
Задержитесь,
хоть снимок на память
Разрешите в альбоме оставить.
Смейся, смейся, веселый скворец!

 

***
Нам с вами не дают сверстать газету.
Какой-то тип, оправившись с фуршета,
Совиным носом пробует экран.
Вам тяжело, ведь вместе мы – симфония,
А с ним – что за обедом мясо соевое.
Но я – талиб,
что бьется за Баграм!
Газета – дочь.
А верстка – ночь.
Причина.
Но я смогу,
ведь сильный я мужчина.
Фуршетный тип ушел, не наследил.
Да, впрочем, разве в верстке дело? –
У вас в руках работа та горела.-
Я загляжу глазами вас до дыр.
 

НА БАНКЕТЕ У НОВОГО РУССКОГО
А.С.Киселеву

Венок речей торжественность минуты
Поддерживает пафосом обильным. –
Как залпы надоевшего салюта.
И зал затих,
в парах нагретый винных.
Без дураков, все по законам жанра,
Хваля в глаза, желая счастья впрок.
Адреналин в крови добавит жару,
А рюмка водки сглаживает слог.
Хозяин не успел на место сесть,
Опять под люстру потянулись рюмки.
И снова напрягающая лесть
По галстукам стекает и по брюкам.
Встал бородач – гудит уставший зал, -
Глаза вонзил в виновника банкета.
По-дружески так взял да и сказал
И даже пригрозил призвать к ответу.
Замялись гости, сплюнул тамада,
Гадюкой дым из зала выползает.
В тарелку опустилась борода, -
Она одна здесь гласность представляет.
 

***
Передовые люди не могут быть двигателями своей эпохи;

они движут следующую, потому что современные им люди еще не

готовы. Разве к старости иной счастливец доживет до начала

проявления своей собственной, долго носимой мысли.
А.С.Хомяков
 

***
Уже звучит родная лексика, -
Капель на мартовской припеке.
Либерализма спета песенка?
Пора на Север, в путь далекий.

Но льдины тают слишком долго,
Они вросли в родную почву.
Их все тащить придется волоком,
Чтоб сбросить в бездну буйной ночью.

Раздастся гром, проснутся молнии,
Летя над кронами ветвей.
И лед во тьме смешает с волнами
Тела измученных людей.
 

***
Мне разглядывать небо – под кронами.
А стихи сочинять – под иконами.
Я мгновенье ловлю на лету,
В сумку вечности нежно кладу.

С журавлями лечу до Полесья,
Города променяю на веси.
Там, где клекот стоит журавлиный,
Где кучкуется пух тополиный,

Где ожившие пни на болотине
Быль и небыль расскажут о Родине.
То ли белка мелькнет мне хвостом,
То ль береза засыпит листом,

То ль напевное слово раздастся,
Или сны о грядущем приснятся?
Мне разглядывать небо под елями,
Чудо-щуку подарит Емеля мне.

 

***
Климовская весна любвеобильна и празднична.
Пылает пламя порхающей зелени.
Все преобразилось, и не видишь разницы,
Где гулять – на улице, у речки или в сквере ли?

Сталинские дворики - в гоголевских лужах.
Даже обшарпанность глаз не режет.
Зелень и чувства рвутся наружу.
Их, как ребенка, принять надо бережно.

Чувства зеленые, зелень чувствительна,
Свежее слово – попробуй поймай его!
Мысли дурные пусть спят в вытрезвителе,
Светлые чувства уносятся стайером.

Город - виденье, он есть или нет его?
Кроны дубов разверстались плакатно.
Ели цепляют шершавыми ветками
Воздух настоенный дышишь бесплатно.

Нет, заплати, - за прилив вдохновения,
Неповторимость нахлынувшей юности.
В днях этих кроется тайна творения
В них – откровение счастья и мудрости.
 

КЕНАР

Вот кенар поет, он в предчувствии мая,
В нем птичья сила, волнуясь, играет.
Кому же поет он? Наверно, не мне.
Он ждет: прилетит,
не сегодня,
так завтра.
Закончатся ночи холодные марта,
Закажет он самке портрет на стене.
А самки все нет, и откуда ей взяться?
А кенар поет – удивительно, братцы!
Он в клетке,
и в этом – трагический смысл.
Но вот запищал – обреченно, надрывно.
Я вижу, я чувствую силу нарыва.
Так бьется под спудом
и русская мысль.
 

***
Ивы – застывшие взрывы.
Речка – нейтральная зона.
Ходят в разведку здесь рыбы.
Сеть – усиленье дозора.

В плен попадают разведчики,
Слова не выбить из них.
Жарят их с луком и с перчиком
Для устрашенья живых.

Водные строят эскарпы
Прячась от взглядов, бобры.
Латная конница – карпы. –
Хватит им сил для борьбы.

Вот вертолеты стрекочут
Над маскировкой –зеленкой.
Вылет не делают ночью –
Видно, конструкция тонкая.

Если же ива качнется,
Взрывом пугая ожившим,
Даже разведка сдается,
Прячась в корягах, как мыши.



И.М.Никитину

У нас постоянно должно быть более надежд,
чем сомнений, и, следовательно, некоторый
запас веселости.
Из письма А.С.Хомякова
 

***
Напишут правнуки о нас,
Что жили в смутную эпоху.
Но вспомним Ноя и Еноха, -
Нам нужен бодрости запас!

Улыбкой разгоняя тучи,–
Золотогривый жив Пегас! –
Осилим все, чем жизнь нас мучит:
Нам нужен бодрости запас!

Рассудку вражьему на диво,
На наших стягах – русский Спас.
И цель ясна, и мысль правдива.
И в этом – бодрости запас!

 

ЖАЛКИЕ

Прилизанные. Вид согбенно –чинный.
Извилины одну лишь мысль лелеют:
Польстить, холуйствовать,
Чтоб не было причины
Лишиться места и застрять на мели.
Они б в могилу утащили кресла.
Как много брюк и юбок здесь протерто.
Их можно оторвать от кресел,
если
В конвертах «нал»
сменить дешевым тортом.
Они яичной скорлупы не стоят.
Прожили жизнь,
И в чем ее итог?
Присохшая к подошвам грязь дорог,
Реликтовая, со времен застоя.

 

***
Диктатура и демократия -
Сообщающиеся сосуды.
Вроде, борются. А в результате -
Тут Пилаты, а там - Иуды.
 

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ
Ирине

Вчера, я помню, шел с тобой след в след.
Деревья угощали снежной манкой.
Проснулся,
и минуло двадцать лет!
Года умчались на волшебных санках.
Они собрали, как пчела в саду,
Нектар воспоминаний, чувство локтя.
А то, за что душа горит в аду,
Пусть будет в знамой бочке
ложкой дегтя.
Я был, казалось, в чем-то обделен:
Мгновенья лет
текли водой сквозь пальцы.
Подняв ладонь, смотрел за окоем.
А мне б тебя кружить
в небесном вальсе.
Но все грибы в лукошко не войдут.
И вальс сошел,
и где они, мгновенья?
Себя не перестроишь, как редут,
Чтоб защищаться даже в окруженьи.
И пушкаря подводит глазомер,
И полководец путает в расчетах.
А ты другой приводишь мне пример,
Пчелиные протягивая соты.
В них – полнота и символ бытия,
Душе отрада, польза организму.
Умеет жить пчелиная семья,
Доказывая смысл своею жизнью.
Для них закон – потомственный инстинкт.
Дал на гора – и собирайся в лежку.
А мы разумней, мы свободней их.
Чем лучше мед,
тем больше дегтя ложка.
Уже не ощущаешь меда вкус,
И жизнь –
что непроявленная пленка.
Пройдут года, появится искус
Увидеть,
что там
и воскликнуть громко
От радости
за выверенный план,
От жалости -
застыл женою Лота.
И хочется вернуться,
чтобы там…
Но съели бочку
даже с дегтем
меда.
А пленка та у нас двоих одна.
Я вижу: мы идем с тобой след в след.
Метет поземка – манная крупа.
Тропинка на подъем узка, крута.
И спуска нет
все эти двадцать лет.



КЛИМОВСКАЯ ВЕСНА

1.
ГОРОД ОРУЖЕЙНИКОВ

Город, пропахший порохом,
Как окуляры – стволы.
Город, бредущий с посохом
По терриконам страны.

Порох сухой или вымок?
Ствол не покрылся ль коррозией?
Это на слово – выкрик,
Ветер весенний разносит его.

Ствол не винтовки – березы,
С медленно вяжущим соком,
Миром пахнет – не угрозой,
В небе скрываясь высоком.

Каждое деревце выстрелом
Неразорвавшихся почек
Символ знакомый, что выжил
Город – безумною ночью.

Вечером в светлом оконце,
Жгущем лучами заката,
Слышу, ребенок смеется:
Видно, у папы зарплата.



ГИПЕРБОРЕЯ

Наверно, птицы пожалели об отлете.
Гиперборейским снам настало сбыться.
Чтоб в октябре тепла – по льготной квоте.
И разнеслось в полях: куда вы, птицы?

Ждут заморозки выхода в низинах.
Им рано появляться на разведку.
Но почему жетоны на осинах
Так рано застучали. Напоследок?

Посмотришь, грибники лукошки носят.
Вон мухомор краснеет на поляне.
Откуда ты явилась, Бабья осень?
Феномен твой науке непонятен.

Ни в словарях и не в статьях научных
Мы объяснений сносных не найдем.
Нам выпал, как в игре, счастливый случай,
Раскрытый зонт под проливным дождем.

Чтоб шелестя листвою по аллеям,
О мифах грезя, повторять слова:
Гиперборея, Гиперборея,
Из древности воскресшая страна.



Г.И. Рожкову,
начальнику бригады ЦНИИТОЧМАШ

***
Майским днем собрались на застолье
В вашей светлой, уютной квартире.
Нас так много, избыточно –
двое.
И одни мы – во всем Божьем мире!

О войне, о судьбе, о России.
С кем еще отвести можно душу?
Как мы тосты произносили,
Что ни слово – для сердца отдушина!

В вас я, климовском оборонщике,
Вижу отблеск ушедшей державы.
Верю: сделали в жизни бы больше вы,
Если бы власти бразды удержали.

Все мы взяты сегодня в заложники,
Мы под игом страдаем невидимым.
Но унынье оправдывать можно ли?
Так из сумерок вечно не выйти нам.

Вы копали вчера в огороде,
Счет цыплятам сведете по осени.
И по вам я сужу о народе, -
Тех, кто крест свой в невзгодах
не бросили.



ВПЕЧАТЛЕНИЕ

Здесь нет традиций, втуне слово Божье.
Приезжий люд напорист, беззастенчив.
Судьба Подольска тонет в бездорожье.
У путника в руках погасли свечи.

Он видит дым – опять пожар на рынке.
Он слышит вой – на «джипах» мчится стая.
Он наступает на шнурок ботинка.
Над ним смеются: простота святая!

Но, обладая зрением подкожным,
Хохочущих испепеляет взглядом.
Он будет на корму сидеть подножном,
Но на поле не сядет с ними рядом…

Подольский дух опустошает, портит.
Мирская жизнь обосновалась в храме.
По-фарисейски выспренняя проповедь
Уж не синедриону ль фимиамит?

Красно словцо, но вдумаешься – лживо.
Рекламный стиль – что фирма-однодневка.
Дадут младенцу имя здесь Нажива,
Судьбой играя, как пацан в рулетку.

И путник отряхнул свои подошвы,
Назад не посмотрел, боясь примет.
А город, - без пяти минут Безбожник –
Смотрел с тоской
на ленинский портрет.



ВЕРТИКАЛЬ
Когда-то в битвах закаляли сталь.
Стальная воля сотворила чудо.
Теперь построил кто-то вертикаль,
Понасмотревшись фильмов Голливуда.

Там мафия, разборки, беспредел.
Для экспорта готовится продукция.
И кто-то жизнь такую захотел
Внедрить у нас с правами Конституции.

Для вертикали прочный выбран сплав:
Из «слуг народа» и братков на рынке.
И, почитай, у каждого из Глав
Торчит в глазу большущая соринка.

Уходит вертикаль за облака,
Там восседает архитектор важный.
Как отличить чинушу от братка
И вертикаль от Вавилонской башни?


В.А.Лычагину,
Фотографу-подвижнику,

отснявшему целый архив встреч курсантов

Подольских военных училищ.

***
Он повсюду следовал за ними
Сорок лет, с момента первой встречи.
Летописец княжеской дружины,
Воспевавший всех героев сечи.

Первые с военных лет объятья,
На местах боев, у обелиска.
Так встречаться могут только братья, -
Сестры клали им поклоны низко.

Разлетались по России снимки
Стаей оперившихся певцов,
Часто их печатали без ссылки. –
Кто бы знал фотографа в лицо!

Как живет, невидимый для мира.
Одержимый доблестью мальчишек,
Как врывался в День Победы
миной,-
Аппарат в руках горел от вспышек!

Сколько наснимал удачных кадров.
Видно – это сделано с душой.
Он нашел себя
в строю курсантов
В сорок первом,
на передовой.



УХОДЯЩАЯ ВОЙНА
60 –летию Победы советского народа
в Великой Отечественной войне –
посвящается.

В ИЛЬИНСКОМ

с Подольскими курсантами
Село Ильинское Малоярославецкого района

в октябре 1941 года было центральным участком

обороны курсантов Подольских пехотного

и артиллерийского училищ. Они выполнили приказ

Ставки Верховного Главнокомандования:

задержали немцев на 12 дней и тем самым спасли Москву.

Я помню поездку,
я помню торжественность встречи,
Улыбки, объятья
курсантов военных времен.
И ночь унимая,
решил задержаться тот вечер,
Чтоб солнце подольше ласкало
полотнища ратных знамен.
В лучах провожавших
зарделась трава у окопов.
Я вижу – не в касках – в пилотках
мальчишек затылки.
Темнеют глазницы
навек недостроенных дотов,
И бабки курсантов зовут
не ребята, а «сынки».
Они необстреляны,
знают врага понаслышке.
Романтики, верят:
винтовка – спасенье в бою.
А пушкам учебным
стрелять не снарядами – шишками.
Калекой украдкой
в парадном проехать строю.
Но пушки палят,
в настоящие целясь мишени.
За выстрелом метким –
невольная Богу хвала.
Промерзшие – колом
сидят на курсантах шинели,
И кровь загустевшая
капает, будто смола.
В парадных мундирах,
враги не скрываются.
Жутко.
Немецкая выучка,
в криках – победный угар.
Но фронт возглавляет
из Питера вызванный Жуков,
И Сталин в Кремле,
и готовят в Генштабе удар.
Не знают о том,
но предчувствием добрым томимы,
Они не терзаются мыслью:
за что воевать.
Вот чудо-снаряды
со свистом проносятся мимо. –
То залпы «Катюш», -
как пред ними врагу устоять!
Одна или две – не понять –
проскочили недели.
Противник задержан.
В окопах – останки бойцов.
Снаряды врага в амбразуры
как в Божьи глазницы летели,
И ангелы к душам погибших
спешили с венцом.
Застывшая музыка боя –
в бетонных темницах.
Застывшей атаки порыв –
в изваянье фигур на холме.
А рядом – такие родные,
по-русски открытые лица
Картины сражений
легко пробуждают во мне.
И много ли надо постичь,
чтоб в разрушенном мире
Себя обрести
и почувствовать Родины пульс?
Вот дот у Выпрейки,
в нем дремлют военные были.
И пусть они душу
встряхнут от беспамятства,
пусть!
 

***
Бабушки – старушки
на скамейке вместе.
- Может быть, споемте
фронтовые песни?
Фронтовые песни –
для души отрада...
- Нет, сынок родимый,
песен нам не надо.
Песни свои спели,
нынче не до песен.
Видно, водки выпил,
неспроста ты весел?

- Весел я сегодня
эти майским утром, -
завтра День Победы –
это ли не чудно!
Раз в году кометой
к нам он прилетает.
Не успеешь глянуть –
в майской дымке тает.
Фронтовые фильмы,
голос Левитана
снова жажду видеть,
слушать не устану.
Я на них воспитан,
Их в душе лелею…

- Будь ты лучше скрытным,
Будешь и целее.
Мы б тебе подпели,
песни те мы любим.
Скажут, – очумели
нас услышав, люди.

- Бабушки - старушки,
я для вас проказник.
Только День Победы
неужель не праздник?