|
В издательстве «Информация» этим летом вышла в свет книга Вячеслава Ерохина «Ключ к тайному храму». Книга воспринята нашими земляками не однозначно в силу того, что она разрушает стереотипы взгляда на известный памятник архитектуры – церковь Знамения в Дубровицах. Но книга не только разрушает, она дает свою, новую версию истории и тайной политики, в результате которой и стало возможным появление этой церкви на нашей земле. Предлагаем Вам интервью с автором нашумевшей книги Вячеславом Ерохиным.
"Окаменевший инопланетный корабль"
– Вячеслав Михайлович, предисловие книги начинается с шокирующего заголовка «Триста лет молчания»; получается о храме в Дубровицах никто не писал? – О храме в Дубровицах написано так много, что это уже не интересно читать. Это похоже на обычное газетное забалтывание. При кажущейся открытости темы, практ – Бытует мнение, что в архитектуре этого храма соединены черты православия, католицизма, протестантизма… – В этом-то вся и ошибка. Это ложный посыл, который не дает понять, что же из себя представляет этот храм. Посмотрите, любой исследователь запинается, когда встречает вопросы про католические фигуры, протестантскую корону и т.д. Храм – это единый архитектурный проект, являющийся порождением единого духа, а не сочетания разных начал, и только с этой точки зрения он может быть правильно понят. Несмотря на отдельные утраты и изменения, он остался таким, каким был рожден 300 лет назад. А последняя реставрация только подтвердила его первоначальный облик. Каждый размер храма не случаен, каждая его деталь находится на своем месте. Храм это – единственный в мире. – На чем основаны Ваши исследования? – На документах. Но сами по себе документы не проясняют картины. Они могут говорить о каких-то мелких фактах, касающихся хозяйственной деятельности храма, но полотна в целом не дают и дать не могут. Поэтому мне пришлось идти, как говорят конькобежцы, по большому кругу – изучения геополитики того времени, истории, заканчивая общим анализом той эпохи, касаясь и периода церковного раскола... – Вячеслав Михайлович, ваша книга вызывает огромное количество споров. Кто-то ее называет слишком эпатажной, кто-то слишком серьезной, во всяком случае, из краеведов, с которыми нам довелось общаться, ни кто еще не выступил с критикой, как с положительной, так и отрицательной. Создается впечатление, что книга произвела шок у людей, привыкших на краеведческую тему писать в рамках привычного жанра. Шутка ли – «краеведение» и «число Абрасакса»? В сознании традиционных краеведов, наверное это или крамола, или вообще непонятные сочетания? – Книгу свою ни в коем случае не отношу к чисто краеведческому жанру, это ближе к научному труду. Потому что, занимаясь этой темой, я вынужден был обследовать десятки храмов Москвы и Подмосковья, которые были построены в одно и тоже «переходное» время. Мысленно я побывал на Соловецких островах, прошел по «Осударевой дороге», изучил биографии ближайших сподвижников Петра, среди них чернокнижника Брюса. Но поскольку Дубровицы – чисто европейский проект, мне пришлось окунуться в историю Европы, а там все кишмя-кишело тайными обществами, они – то и несли нам «новое просветленное мышление», что в конце концов притворилось в Галицинской усадьбе. В свое время Герберт Уэллс написал роман «Война миров», если утрировать эту идею, то храм в Дубровицах можно сравнить с окаменелым инопланетным кораблем, застывшим здесь на века. И попытки специалистов и туристов объяснить происхождение этого чуда бесплодны – без знаний о Вселенной. – Вы – автор фильма «Были и тайны Дубровиц». Фильм стал своеобразным предисловием к книге, в нем еще мало разработана тема тайных обществ и самой сущности храма. Когда, в какой момент исследования этой темы к Вам пришла уверенность в позиции, которую вы отстаиваете в книге? – Фильм во многом был эмоциональным, он соединял в себе как экзотерическое (профанное) знание, так и эзотерическое (для посвященных), тогда я еще не мог четко понять, что здесь доминирует. После были годы мучительных раздумий; казалось, храм держал меня крепкими руками, он всегда был со мной, чем бы я ни занимался. В фильме я не отрыл сам для себя тайну храма, и чувствовал, что есть нечто большее в его замысле. Постепенно и, думаю, не случайно попадала в руки литература, которая буквально подсказывала мне пути дальнейших исследований. Это может показаться мистикой, меня всегда осеняло чувство, будто кто-то ведет меня к открытию этой тайны. Каждый раз, приходя в храм, я брал бумагу и карандаш, вглядывался в знакомые горельефы и барельефы и каждый раз уносил с собой что-то новое. Порой в течение месяцев исследовал одну деталь, пытаясь понять, зачем она здесь, с какой стати, и было очень радостно, когда этот «пазл» вставал на свое место. – Какой самый острый момент был в Ваших исследованиях? – Когда я понял, что у этого храма целых два, а то и три храма. Первый – для обычных верующих, которые приходили и не понимали значения странного вида иконы, второй – это ложи для посвященных. Представьте ситуацию. Внизу идет служба, выносятся Царские дары, а над ними, на ложе, стоят совсем другие люди, для которых главные действия происходят в вышине, в дантовских сферах, и могут ли они поклониться царским дарам, находясь на несколько метров выше них. О третьем храме я на страницах журнала умолчу. – Некоторые спрашивают, а зачем нужно подобное исследование? Про храм вроде как все ясно, зачем делать революцию? – В науке всякое количество переходит в качество. Если накапливается определенное количество фактов, и есть возможность их систематизировать, то это сделать необходимо, иначе сама наука захиреет и начнет деградировать. Не всегда случается получать новые знания, но отказываться от них – значит предавать науку и истину. – Какие из известных авторов помогали Вам? – Данте Алигьери, Фрэнсис Бэком, Якоб Бёме, Рене Генон и многие другие. – Получается, что многие известные классические авторы западно-европейской литературы связаны с тайными обществами? – Да, это так. Ибо только у них было свободное время заниматься изучением наук, которые позволяли продвигать западную цивилизацию в нужном для тайных обществ направлении. Но даже им было не всегда комфортно, вспомним того же Данте Алигьери, поклонника ордена тамплиеров… Всегда во все времена шла борьба символов. Царь Соломон строил храм семь лет. Столько же возводили храм в Дубровицах, назвать его церковью трудно, ведь это слово многозначно, помимо культового строения, оно обозначает Церковь Господа Иисуса Христа, в коей все верующие объединены соборной молитвой. Соломонов храм, в масонском понимании – это храм духовно возрожденного человечества, который возводит каждый масон, превративши свою личность в гладко обтесанный кубический камень. Такой храм противостоит Христовой Церкви. Поэтому деяния вольных каменщиков именовать Церковью вряд ли уместно, при этом православную церковь не только можно, но и нужно называть храмом. В вековой борьбе символов отступать нельзя.
|
ически ни на один вопрос, который бродит в умах интересующихся, не дан предельно ясный ответ. И что самое главное: никогда не было системного изучения истории этого храма. Были только отдельные мнения искусствоведов, историков, краеведов.